Флотилия готовилась покинуть фиорд.  В  горах  китовых и  кашалотовых
костяков  пряталось несколько траллсов.  А  кормчему Эстольду,  вернейшему
мечу покидаемого Нидароса,  мнилось,  что из узких,  скрытых от людей нор,
которыми  подземные пещеры  сообщаются с  поверхностью земли,  выглядывали
хранители  тайных   кладов,   волшебные  кузнецы-гномы,   первые  учителя,
сообщившие племени фиордов тайны  искусства ковки железа...  И  духи  скал
лютины должны быть тоже здесь.  Все  они  явились проводить детей фиордов,
навеки покидающих землю Вотана.
     И вот уже ничья нога не стояла на земле...  Оставался один Оттар,  по
колено в воде,  -  не на земле!  Ярл поднял обеими руками весло драккара с
лошадиным черепом, привязанным к лопасти, и закричал, обращаясь к земле:
     - Здесь  я  поднимаю Столб  Мести!  Я  обращаю проклятье против  этих
берегов,  воды,  леса,  полей,  гор и самой Земли,  и самого Неба над этой
Землей! Проклятье им, проклятье!
     Эхо скалистых стен Нидароса отвечало: "...ятье ятье..."
     Оттар продолжал:
     - Я  поднимаю этот  Столб Мести против богов,  создавших эту  Землю и
покровительствующих ей.  Пусть эти  боги всегда блуждают,  пусть никогда и
пусть нигде не находят себе покоя!
     Гномы почувствовали,  как земля дрогнула.  В ужасе,  затыкая уши, они
скатились в свои пещеры.  Там,  маленькие,  как лемминги,  но сильные, как
люди,  они  поспешили схватить свои  молоты.  Гномы  ковали новые железные
сваи, укрепляя потрясенные кости земли фиордов.
     Прозрачные ниссы-лютины поднялись над скалами грустным серым туманом.
     Духи фиордов уходили прочь от  Нидароса,  проклятого рожденным в  нем
сыном фиордов, отказавшимся от родного берега.
     Внутри  пустого  черепа  громадного кита  умирал  истощенный рабством
траллс.  Слушая  проклятья,  он  смеялся  беззвучным горьким смехом.  Пять
бесконечных  лет  отделяли  его,   дряхлого  старца,  от  дней  свободы  и
молодости.  В  далеком галло-римском городе  он  вдохновлялся гекзаметрами
Гомера,  наслаждался Тацитом,  Плутархом, Овидием... Ничто человеческое не
было  чуждо ему,  человеку.  Ирония злой судьбы -  его  замучил презренный
дикарь-ярл,  более кровожадный,  чем полулюди,  о которых рассказывал отец
истории грек Геродот. Умереть под бессмысленные проклятья варвара!..
     От имени своего и всех изгнанников Оттар бросал вызов отцу племени  и
разрывал союз детей фиордов:
     - Мы проклинаем тебя,  Вотан!  Пусть ты и все боги страдают и чахнут,
пока  не  выбросят с  этой  проклятой земли  Черного Гальфдана,  его  сына
Гаральда и  всех  их  близких,  и  всех их  дальних,  и  всех их  друзей и
пособников! Проклятье, проклятье!
     Вместе с эхом ярлу ответил звучный голос Гильдис:
     - Проклятье!  - Женщина поднимала крохотную ручку Рагнвальда, который
никогда не отстанет от отца.
     Оттар воткнул весло в  расщелину и повернул к земле желтые оскаленные
зубы  лошадиного черепа.  Плавники акул рассекали тяжелую маслянистую воду
фиорда. Море не было включено в проклятье.
     Верная дружина из  отлично обученных военному делу викингов,  которым
некуда отступать.
     Лучшее оружие для нападения и лучшие доспехи для защиты тела.
     Хороший запас стрел,  ядер для пращей,  тетив для луков,  метательных
копий.
     Инструменты и  отборные мастера-траллсы  для  починки  оружия  и  для
изготовления нового.
     Воронки для пытки водой,  смолой и горячим маслом,  иглы и крючки для
ногтей,   наборы  клещей  хитроумной  формы  для  вырывания  кусков  мяса,
вытягивания жил и ломанья ребер, пилки и долота для костей, колеса и блоки
для растягивания,  решетки для поджаривания,  тиски для рук,  ног, головы,
круглые ножи  и  деревянные клинья-лопаточки для  сдирания кожи...  -  ярл
Оттар не  забыл в  брошенном Нидаросе ничего,  нужного ему  для завоевания
земель, для добычи богатства и укрепления власти.
     Под  мелким  моросящим дождем  северной осени  драккары ярла  Оттара,
вестфольдинга, отходили в серое, мрачное, туманное и неспокойное море.
     Они плыли на Юго-Запад,  туда, где, как знал Оттар, и копья короче, и
мечи тупее, чем на Востоке. И главное - там легче гнутся спины!
     Там бывший нидаросский ярл будет пытаться осуществить свои намерения,
которые он считал высокими.



Глава вторая

1

     Покончив с  нурманнским лиховременьем,  на общем вече земель и племен
новгородцы избирали новых  старшин взамен тех,  кто  славно отдал жизнь за
город или изменил Правде.
     Посадником, старшиной над старшинами, избрали Гюряту.
     Народ и  старшины клялись не  забывать черное дело Ставра и  во  всем
соблюдать Правду.  Клялись следить за  боярами и  богатыми и  ни в  чем не
давать им  власти против меньшего людства.  Большие клялись перед меньшими
честно соблюдать Город и Правду,  никогда и ни в чем не делать урона,  все
дела вершить открыто, не иметь тайн.
     Вече назначило особые подати на поправление Города, на вдов и сирот и
приняло раскладку податей по достаткам людей.
     Опозоренное  кожаное  било  решили  заменить  и  приказали  городским
мастерам отлить из меди и серебра звонкий вечевой колокол.
     На том же вече принимали послов,  присланных нурманнским вечем-тингом
и королем Гальфданом Черным.  Послы объяснили,  что ни их народ, ни король
не  желали новгородцам зла.  Говорили,  что на Новгород напали беззаконные
ярлы-разбойники, худые нурманнские князья, которых ныне гонит от себя сама
нурманнская земля.
     Послы с  низкими поклонами просили новгородцев не иметь зла.  Молили,
было  бы  все  по-прежнему:  нурманнские купцы плавали бы  в  Новгород,  а
новгородские  -   к  нурманнам.   Просили,  чтобы  новгородцы  по-прежнему
пропускали мимо себя иноземных купцов,  а нурманны не будут мешать плавать
в Новгород.
     Послы убеждали не чинить ущерба торговле:  от затруднений в  торговле
будет плохо нурманнам,  плохо и новгородцам.  Послы заверяли:  нурманны не
будут воевать с новгородцами, а узнав что дурное - будут извещать.
     Вече рассудило и  порешило:  быть по  сему,  жить с  нурманнами,  как