Сразу себя прославил худом на все земли...
     До   Ставра   донесся  взрыв   криков,   сменившийся  громкой  песнью
ярла-скальда Свибрагера,  -  вестфольдинги начали пир.  Утром они, взяв до
четырех  сотен  княжеских дружинников,  выходили  из  Детинца.  Без  толку
разрушили два завала и,  воротясь,  рассказывали о  перебитых новгородцах.
Князь наблюдал за вылазкой, но не перечил пустой похвальбе. Вестфольдингов
самих возвратилось меньше половины,  а дружинников - ни одного. Передались
дружинники...
     Опять  и  опять трещал тын.  В  нем  четыре ряда  дубового частокола,
междурядья забиты камнем и землей. Пойти взглянуть? Нет, не к чему это...
     В Детинце было смрадно. Стояло теплое время, кругом лежали неубранные
тела,  и  в  самой крепости находилось много трупов.  А нурманнам нипочем,
пируют, хоть другому куска в рот не положить от запаха мертвечины.


3

     Сколько же ярлов среди пирующих?  Ставр считал по пальцам -  Агмунд и
Свибрагер-скальд,  старые знакомые,  Гардунг,  Гунвар,  Ингуальд,  Гаральд
Прекрасный,  Альрик  и  Эрик  Красноглазый.  Восемь...  Нет,  Ингуальд  не
вернулся с утренней вылазки. Ярлов осталось семеро.
     Вместо Ската они избрали своим королем-конунгом Эрика,  у которого от
рождения белые волосы и  красные глаза.  Красноглазый должен быть  доволен
смертью  Ингуальда.  В  сердцах  остальных тоже  прочно  вложены  взаимные
подозрения.
     Там они пьют из  обложенных золотом и  серебром человеческих черепов,
обнимаются.  Ставр  забавлялся легковерием сынов  Вотана,  как  плясками и
потехами скоморохов. И эти хотели сами княжить! Несколько слов, намек. Они
ни в  чем не верят один другому.  Ныне ярлы смягчены общей опасностью.  Но
как только она пройдет,  Ставр стравит их между собой, как псов, насмерть,
да,  насмерть!  Он будет князем, а не какой-либо чужеземный ярл!.. Нет. Не
перессорит. Не к чему да и некого будет ссорить...
     Под  ударами камнеметов трещал тын,  пылью  поднималась потревоженная
земля между бревнами.  Валун промчался над тыном,  ударил в стену башни, и
под князем дрогнул пол.
     Ставр достал  с груди ладанку с прядкой светло-русых волос.  "Спасибо
тебе, Потворушка-скворушка! Твоему отцу ничто глядеть на чужую боль, в его
сердце лишь одно слабое место,  и твоей боли ему бы не вытерпеть.  Получив
от нурманнского купца первую  весть,  он  загодя  просил  тебя  прибыть  в
Новгород.  Ты  не  послушалась  и разорвала отцовское сердце.  Не чая тебя
живой, твой отец толкнул на Плесков нурманнов для мести...
     Спасибо тебе,  доченька,  сладкогласная скворушка,  что  сумела  себя
сохранить и  не попала с  отцом в  один капкан!  Живи своим умом и дальше,
никого не слушая.
     Твой отец себя не выставит на правеж за неоплатный долг,  у него есть
надежное снадобье римских кесарей. Прощай..."
     Князь  Ставр  глотнул тайного снадобья и  ушел  из  своего небывалого
княжества.



Глава шестая

1

     В  Детинце хранились большие запасы продовольствия.  Глубокие колодцы
проникали через насыпную землю и  глину до  сильных водяных жил  в  черных
песках.  Новгородцы знали,  что голод и жажда не страшны для нурманнов. Но
были бы запасы меньше и колодцы хуже, все равно нельзя было ждать.
     Строили  большие камнеметы.  На  прочно  связанном срубе  из  толстых
кряжей  крепко устанавливали опорную раму  в  форме  буквы  П,  высотой до
десяти  аршин.  Из  четырнадцатиаршинного  бревна,  укрепленного  на  оси,
устраивали ходячую часть с похожим на многопалую железную лапу гнездом для
камней на свободном конце. Под лапой закрепляли витые канаты из сыромятных
ремней для тяги.  Ходячее бревно -  руку камнемета - закрепляли вчетвером,
поднимали валун, укладывали в гнездо и начинали воротами тянуть канаты.
     Канаты напрягались и  густо  пели,  будто многострунный гудок в  избу
величиной.  Удерживаемая уздой,  напрягалась рука -  ходовое бревно. Ворот
закрепили,   отскочили,   и  Изяслав  ударил  по  узде.   Рука  грянула  о
перекладину,  опустелые  когти  гнезда  согнулись  сильнее,  все  строение
дрогнуло и хрустнуло.  Камень перешел через тын Детинца.  Перенесло.  Весь
сруб  сзади  приподняли вагами и  подкатили бревно.  Второй камень черкнул
перед  рвом,  взвился и  отскочил от  тына.  А  на  третьем,  после  новой
поправки, ударили в тын.
     Один  за  другим  мастера  вводили в  дело  сильные камнеметы.  Камни
подвозили на расшивах по Волхову к  спешно сооруженной пристани.  К ней на
долгие годы пристало название -  каменная.  От пристани везли на лошадях -
по четыре-пять камней на телеге.
     Налаживали самострелы.  В брусе, шириной в четверть, вынимали канавку
для дротика,  в передней части укрепляли,  как лук, связки гнутых железных
полос,  каленных упругой закалкой.  Тетиву из волоченого железа натягивали
воротком с прямым крюком.
     В Городе всем распоряжался Гюрята с помощью Изяслава и Кудроя. Они из
старшин прежнего выбора одни остались в  живых.  Гюрята ждал общего выхода
нурманнов из  Детинца и  против всех  ворот  велел  устанавливать побольше
самострелов.
     Гюрята никого не отпустил из земского войска,  которое все продолжало
пополняться отрядами из дальних земель.  И Гюрята и другие боялись, как бы
не пришла к нурманнам помощь.
     Ниже Города рубили лес, скатывали бревна в реку, скрепляли цепями и -
заперли мутный Волхов. На берегах устанавливали самострелы и камнеметы.
     По  окольным огнищам,  починкам и  заимкам послали гонцов с  наказом:
немедля везти в город съестной припас для кормления войска.
     Всех  горожан  обязали  содержать и  питать  земских  воинов.  Гюрята
требовал от горожан без пощады и не скупился на суровые укоризны:
     - Вы,  домоседы,  проспали, упустили Город. На вас и будут наибольшие
тяготы.


2