Тэна "Происхождение  современной  Франции" (1878-1893)  эта  линия дошла  до
наших  дней и воплотилась в 60-  80-х годах XX века в трудах бывших бунтарей
"красного мая" 1968  года во  Франции,  а  также их  последователей  в  ФРГ,
Великобритании, США, Италии и Польше     // Социальные движения и борьба идей. Проблемы  истории и историографии. М.,
1982.

     Лидеры этого "нового прочтения" истории Французской революции Ф. Фюре и
Д. Рише в  своих многочисленных трудах, в выступлениях в прессе,  по радио и
телевидению  желали доказать,  что Великая французская революция не  была ни
закономерной, ни необходимой, что якобинская диктатура являлась "заносом" на
магистральном пути  экономического  развития  Франции к  капитализму и  этот
"занос", как, впрочем, и  революция  в целом, лишь затормозил поступательное
развитие Франции и Европы по пути исторического прогресса.
     Главный  тезис Рише  и  Фюре  (оба  они  начинали в  левом студенческом
движении, а  один  в молодости был даже членом Французской  коммунистической
партии) -  тезис  о  "мифологизации" Французской' революции. По их мнению, к
этому были причастны различные  левые течения  -  от  Карла Маркса  до Жоржа
Клемансо - в интересах текущей политической борьбы. Еще 20 лет назад Рише на
страницах влиятельного исторического  журнала "Анналы" писал:  "Должны ли мы
отказаться  от  понятия  буржуазная  революция?   Следует  отбросить  всякую
двусмысленность...   Уложить  Французскую  революцию   в  прокрустово   ложе
Марксовой теории революции... кажется нам невозможным".
     Своему соавтору и единомышленнику вторил Фюре, предложивший еще задолго
до юбилея  не  праздновать  200-летие  революции,  поскольку данное  событие
является "мифологическим"     Другой реинтерпретатор  истории Французской  революции из той же группы
"обновленцев" некогда, в 30-50-х  годах, знаменитой французской исторической
"школы Анналов"  и  тоже  экс-коммунист, Ле Руа  Ладюри, возносит хвалу Фюре
за...  изобретение  "таблицы   Менделеева"   по   разоблачению   "мифологии"
революции:  "Труды  Фюре  за  несколько  лет  до  двухсотлетия   Французской
революции наводят  некоторый порядок  в различных моделях, с помощью которых
историки прошлого разъясняли перипетии великого десятилетия  (1789-1799). Мы
располагаем отныне, что касается этих моделей, некой таблицей Менделеева, то
есть реестром, системой ячеек, клеток, в которых мы можем разместить каждого
на свое место: концепции Кинэ, Гизо, Минье, Бюше, Маркса, Собуля и т. д."     // L'Histoire. 1983. N 52.
     1986. 9 июля. С. 14.

     И  хотя  в  этой "таблице"  нет имени Т. Карлейля, он вполне может быть
помещен  в  одном   ряду  с  Гизо,  К.   Марксом   и  известным  французским
историком-марксистом А. Собулем (1914-1982), чей капитальный трехтомный труд
"Революция и цивилизация" готовится к печати в издательстве "Прогресс".
     В трудах "демифологизаторов" по мере приближения 200-летнего юбилея все
отчетливее  проступала тенденция распространить свою "таблицу Менделеева" не
только  на  Французскую, но  и на все остальные крупные революции  в истории
человечества, разделив их на "плохие" и "хорошие".
     К первым помимо Французской, безусловно, отнесена Октябрьская. В работе
"Думать о  Французской  революции"  Фюре  писал:  "...начиная  с  1917  года
Французская революция не является больше матрицей, печатая с которой можно и
должно создать модель другой, подлинно свободной  революции,  (ибо)...  наша
революция  стала   матерью  другого  реального  события,  и  ее   сын  имеет
собственное имя - это русский  Октябрь"Фюре,  навсегда  связаны  одной  пуповиной -  терроризмом. А вот в "хороших"
революциях,  к каковым  относятся  Английская  середины  XVII  в. и особенно
Американская 70-80-х годов XVIII в., ничего подобного гильотине не было.
     Следует  подчеркнуть,  что  сведение  таких  сложных  и  противоречивых
явлений,  как великие революции XVII-XX  веков, к "элементарному" делению на
"плохие" и "хорошие" еще со времен Томаса Карлейля разделило человечество на
тех, кто умел только кричать, и тех, кто старался больше думать.
     Как справедливо заметил известный  советский  историк и публицист H. H.
Молчанов,  "революция - это кровь, муки, ужас, бедствия и страдания.  Только
такой  ценой  добиваются свободы и торжества  революции. Кроме сознательного
творчества,  в  революции  всегда   действует   нечто   стихийное,  роковое,
страшное"революции Карлейля.
     жизнь. 1989. No 7.
     
     Справедливости ради следует сказать, что все эти сравнения (Французская
революция -  Октябрьская  революция) при выпячивании "идеала" - Американской
революции   (пример   тому   книга   американского  историка   Г.  Гасдчарда
"Французская и Американская революции: насилие и мудрость") встречают  отпор
со  стороны  не только историков-марксистов,  но и  немарксистских историков
Франции. Так, молодой историк Ж.-П. Риу в газете
     "Монд"  дал  язвительную  отповедь  и  Гасдчарду,  и  его восторженному
рецензенту из  газеты "Фигаро", известному католическому историку  П.  Шоню:
"Получается,   что  несколько  бунтарей,  которыми  манипулировали  идеологи
домарксистского периода, захватили  Бастилию, а потом учинили бойню в Вандее
на  манер  Пол  Пота  и  погрузили  милую  Францию  в   бездну  террора  как
какую-нибудь   "банановую  республику".  А  вот  по  ту  сторону   Атлантики
восставшие  против  британской  короны могучие  колонисты  сохранили  головы
холодными.  Их   конституция   не   содержала   сектантских   мифов,  а   их
законодательство  обеспечило  счастливое  развитие  событий, не  причинивших
страданий  никому  на  протяжении  двух  веков  -  ни индейцам,  ни  черному
населению, ни жителям Юга.  1789 год принес насилие, 1787 год (год  принятия
Конституции США. - В. С.) ознаменовался торжеством мудрости..."     Между  тем  и  идеалы Американской,  и  идеалы  Французской,  и  идеалы
Октябрьской  революций  в  основе  своей были  тождественны: всеобщее  благо
человечества,   свобода,  равенство  и  братство   людей   и  наций.  А.  В.
Луначарский, выступая перед учителями Москвы в  1918 г.,  так  сформулировал
эти идеалы: "Нужно воспитывать  интернациональное, человеческое. Воспитывать
нужно человекa, которому ничто  человеческое не было бы чуждо, для  которого
каждый  человек, к какой  бы  он наций ни принадлежал,  есть  брат,  который
абсолютно одинаково любит каждую сажень нашего общего земного шара"