Накосом и Пиро-сом. Из 83  лаконских триер афинский  наварх Храбрий захватил
49, а 24 потопил (Плутарх: "Фокион"; 6). В 373 г. до Р.Х. другой спартанский
наварх  Мнасипп потерпел тяжелое поражение на Керкире и сам пал  в бою. Но в
том же году фиванцы  взяли  и  разрушили  Платеи. Это до крайности возмутило
афинян, имевших с платейцами  очень  давнюю дружбу, и  охладило их рвение. В
самом деле, пока афиняне  вели войну со Спартой, фиванцы потихоньку прибрали
к  рукам  всю Беотию  и приступили  к завоеванию Фокиды. Могущество фиванцев
стремительно возрастало и теперь  уже внушало опасение самим афинянам. Итак,
обе стороны стали искать путей к примирению.
     В 371 г. до Р.Х. в Лакедемон съехались посольства из всех концов Эллады
для обсуждения условий договора. В  числе фиванских послов  был Эпаминонд --
муж знаменитый своей образованностью и познаниями в философии, но  тогда еще
не проявивший себя  как полководец. Видя,  что все прочие пресмыкаются перед
Агесилаем, он один  решился выступить с откровенной речью, в которой говорил
не только об интересах фиванцев, но и об общем благе всей Греции. Он указал,
что война увеличивает могущество Спарты, отчего все остальные терпят  ущерб,
что мир должен быть основан на началах всеобщего равенства и справедливости,
что он будет прочным лишь в том случае,  если  все  будут между собой равны.
Агесилай, замечая, что Эпаминонд пользуется вниманием присутствующих греков,
задал  ему  вопрос:  "Считаешь ли  ты  правильным с  точки  зрения всеобщего
равенства   и   справедливости,   чтобы   беотийские   города   пользовались
независимостью?" Эпаминонд, не задумываясь и не  смущаясь,  ответил Агесилаю
тоже  вопросом:  не считает  ли  тот  справедливым, чтобы и  жители Лаконики
получили независимость (Плутарх: "Агесилай"; 27--28).
     Затем  был  заключен мир,  по  которому  стороны  обязались  вывести из
союзных   городов   гармостов,  распустить  сухопутные   и  морские  силы  и
предоставить  автономию  всем  городам.  На   верность  этим  условиям  мира
поклялись   все  участники  конгресса.   Фиванцы   были  занесены  в  список
государств,  давших  клятву,  но  на  следующий  день  Эпаминонд вернулся  и
потребовал, чтобы в списке поклявшихся  слово "фиванцы" было заменено словом
"беотийцы"  (Ксенофонт:  6;  3;  18--19).  "Мы  позволим беотийским  городам
приносить клятву каждому от своего  имени лишь тогда,  когда и вы  позволите
вашим пери-экам приносить клятву от каждого отдельного города", -- сказал он
(Павсаний: 9; 13; 2). Тогда  Агеси-лай  в страшном  гневе вскочил с места  и
потребовал,  чтобы Эпами-нонд  заявил определенно, готов ли он  предоставить
независимость Беотии. Эпаминонд в свою очередь опять спросил, предоставят ли
спартанцы независимость жителям Лаконики (Плутарх: "Агесилай"; 28). Агесилай
был  возмущен  и  сказал, что  не будет  ничего  исправлять в документе,  на
верность которому  они уже  поклялись и под которым уже подписались. Если же
они не хотят участвовать в мирном соглашении, то он может их,  если  угодно,
вычеркнуть. Таким образом, все  прочие заключили между  собой  мир  и только
между лакедемонянами и фиванцами оставались враждебные отношения, и фиван-цы
удалились с конгресса в весьма мрачном настроении (Ксенофонт: 6; 3; 19-20).
     В  это время второй царь -- Клеомброт I стоял с войском в Фокиде. Эфоры
тотчас отправили  ему приказ выступить против фиванцев. Очевидно,  спартанцы
предполагали,  что  теперь,  когда  фиванцы лишились  союзников, самое время
окончательно  покончить  с  ними. Но  на деле  случилось  обратное  -- через
двадцать  дней  после  окончания конгресса  в  битве  при  Левкт-рах  войско
Клеомброта  потерпело полное  поражение  от  фиванцев,  которыми  командовал
Эпаминонд. Погиб сам  царь и с  ним тысяча лакедемонян  -- цвет  спартанской
молодежи.  Никогда,  за  всю  свою  историю, Спарта  еще  не терпела  такого
жестокого поражения (Плутарх: "Агесилай"; 28).
     Первым следствием  левктрской катастрофы  был  всеэллинский  конгресс в
Афинах, происшедший  в  том  же году. По-видимому, на нем  подтверждены были
условия Ан-талкидова мира 386 г. до  Р.Х.  и решения предыдущего конгресса в
Спарте,  но  по  существу  он  определил  новое  положение  вещей.  Если  на
предыдущих  конгрессах  лакедемоняне  приносили  клятву  за своих  союзников
(считая их на деле и по форме  своими подданными),  то теперь каждому городу
на Пелопоннесе была  предоставлена возможность приносить клятву за себя. Это
означало окончательный распад пелопонесского союза  и конец гегемонии Спарты
на  полуострове.  Мантинейцы,  воспользовавшись  предоставленной  им  полной
автономией,  сошлись на общее собрание и постановили сделать Манти-нею одним
городом,  как  это  и было  раньше,  до превращения ее спартанцами в  четыре
деревни, и обнести ее стеной  (Ксенофонт: 6;  5; 1--4). Эпаминонд,  прибыв в
Аркадию, склонил аркадцев  не останавливаться на  этом  и произвести  полное
объединение  (синойкизм)  всех  аркадских  общин  в  единый  союз  и  единое
государство. Когда решение  по  этому вопросу  было  принято, была  основана
новая  столица  Аркадии  --  Мегалополь,  куда  были  переселены --  отчасти
добровольно, а  отчасти  по  принуждению  --  жители всех  аркадских городов
(Павсаний: 8; 27--28).
     Лакедемоняне с огромным беспокойством наблюдали,  как непосредственно у
них под боком  при содействии фиванцев возникает новое сильное  государство.
Сразу  же после  того, как мантинейцы приступили к  строительству стен,  они
отправили к ним послом Агесилая.
     Но когда Агесилай прибыл в  Ман-тинею,  члены  правительства отказались
созвать для него народное собрание и предложили царю передать  свою  просьбу
им. Когда Агесилай завел разговор  о постройке  стены, мантинейцы  отвечали,
что остановить постройку невозможно, так  как соответствующее  постановление
уже  принято народным собранием. Агесилай в гневе удалился (Ксенофонт: 6; 5;
4--5).
     В 370 г. до Р.Х. после создания Аркадского союза и основания Мегалополя
лакедемоняне  вступились  за  аркадских  изгнанников  (противников  союза) и
объявили  аркадянам  войну.  Агесилай  с войском  и  изгнанниками вторгся  в
Те-гейскую  область,  считая тегейцев  виновниками  мятежа  и  изгнания.  Он
опустошил страну и осаждал городскую крепость, наведя таким образом страх на
аркадян. Аркадяне в ответ заключили союз с аргивянами и элейцами,  а в  Фивы
послали  предложение о союзе. Бео-тийское войско тотчас выступило  в  поход,
присоединив к себе  союзных  локров и  фокейцев.  Все это войско двинулось в
Пелопоннес под предводительством  беотархов Эпаминонда и Пелопида. Остальные
беотархи  добровольно уступили  им  командование над  войском,  зная военный
гений и доблесть этих  мужей (Диодор: 15; 59; 62). Когда  беотийцы прибыли в
Аркадию, был уже конец декабря 370 г. До Р.Х. На соединение с ними двинулись
всенародным  ополчением аркадяне, элейцы,  аргивяне  и все  прочие союзники.
Собралось  не  менее  70  000  человек.  Начальники  войска,  собравшись  на
совещание, Решили идти на саму Спарту  и  предать  опустошению всю Лаконику.
Разделив  войско  на  четыре  части, союзники проникли  в  страну различными
путями. Беотийцы подступили к Селласию и склонили его жителей к отложению от
спартанцев.  Аргивяне  вступили  в  Лаконику  из  Тегейской  области, разбив
гарнизон, охранявший горные проходы. Так же успешно  действовали наступавшие
отдельными колонами аркадяне и элейцы. После  того, как все войско собралось