- Ты можешь вырезать крупные фигуры?
     Руабен задумался и виновато ответил:
     - Этого мне не приходилось делать, но думаю, что сумею.
     В мастерской не хватало искусных резчиков,  заказов  же  было  много.
Стоящий перед ним рабочий был  молод,  и  главное,  обещал  стать  хорошим
мастером, судя по его работам. Хемиун любил открывать хороших мастеров. Он
взял клочок папируса и, набросав несколько иероглифов, подал Руабену:
     - Попробуй поучиться, может, и выйдет из тебя хороший мастер. Пойдешь
к начальнику мастерской, он тебя устроит  в  рабочий  дом.  Там  тебе  все
скажут.
     - Благодарю тебя, великий господин, за все, что ты сделал  для  меня,
да низойдет на тебя всякая благодать,  богатство  и  щедрость  судьбы.  Да
будет светел и многолетен твой путь и детей  твоих,  -  горячо  благодарил
Руабен. - Я отдам все свое прилежание, чтобы угодить твоей милости.
     Он  распростерся  на  животе,  вельможа  благосклонно   кивнул   ему.
Привратник молча и бесшумно проводил Руабена к выходу. Теперь  они  прошли
через другие комнаты, благоухающие какой-то редкой иноземной  смолой.  Они
вышли в сад. Густые группы деревьев пересекались дорожками  и  цветниками.
Сквозь стволы блистала гладь большого  пруда.  Нарядные  беседки  сверкали
яркими красками среди зелени.  Там  резвились  дети  и  слышались  женские
голоса. Привратник довел его до белой стены, окружавшей дворец,  и  Руабен
вышел на улицу. После прохлады  дворца  особенно  знойным  был  воздух  на
улице. Чужой большой город шумел вокруг,  ревели  где-то  ослы,  лаяли  на
прохожих собаки, шумно играли  дети.  И  все,  что  он  видел  во  дворце,
казалось теперь сном. Он  был  подавлен  сказочным  богатством,  прошедшим
перед его глазами. И вдруг впервые он  подумал  о  том,  как  жалка  жизнь
земледельца, а еще ужаснее - строителей, согнанных сюда  с  разных  концов
страны.
     Он шел на новое место работы и  радовался  перемене  в  своей  жизни.
Когда  же  Руабен  вспомнил  товарищей,  сердце  сжалось  от  бессилья   и
состраданья к ним. Мастерская была далеко, и пришлось пройти  почти  через
весь город. Но начальник принял его благосклонно и сказал, чтобы на работу
пришел утром. Руабен пошел  в  поселок  сообщить  об  уходе  в  мастерскую
скульпторов.



                               В МАСТЕРСКОЙ

     Для Руабена началась новая жизнь.  Рано  утром  начальник  мастерской
повел его на место будущей работы. Они прошли  через  двор  под  камышевый
навес, где было  сложено  множество  каменных  глыб  всевозможных  цветов,
оттенков и рисунков. Сверкающие белизной алебастры чередовались со строгим
серым гранитом. Рядом с местными  породами  мягко  выделялись  привезенные
издалека асуанские розовые и  красные  граниты;  черные  диориты  оттеняли
нарядные  золотисто-желтые  известняки.  Особенно  бережно  были   сложены
крупные  куски  синайского  малахита  с  прихотливыми  синими  и  зелеными
рисунками. Доставка его из  Вади  Магхара  была  особенно  тяжелой.  Каких
только не было здесь камней! Руабен с горячим интересом  оглядывал  редкое
собрание всевозможных каменных материалов, но начальник  остановился  лишь
на минуту около одной из глыб и прошел дальше, в мастерскую, где  работало
десятка три людей.
     Руабен замер от удивления и восхищения. В разных позах, кто сидя, кто
стоя, кто на корточках, а кто и на коленях, с медными резцами,  молотками,
пилами и стамесками работали люди над статуями богов, богинь, вельмож и их
жен. Каменные фигуры возвышались в разной степени готовности. В мастерской
стоял стук молотков, скрежет  пил;  дробные  и  частые  стуки  заглушались
сильными, глухими ударами. Камни пилили, откалывали, стесывали,  шлифовали
песком и особыми камнями  и  водой.  Иные  мастера  ничего  не  делали,  а
задумчиво стояли в поисках решения.
     Управитель провел смущенного Руабена через всю мастерскую и  в  конце
ее остановился  у  почти  готовой  статуи  какого-то  вельможи.  Над  ней,
задумавшись,  стоял  старый  мастер.  Сильные  узловатые   пальцы   крепко
обхватили блестящий резец. Управитель остановился около мастера и окликнул
его.
     - Добрый  день,  Анупу!  Да  поможет  тебе  Птах!  Я  привел  к  тебе
помощника. Наш всемогущий господин Хемиун, да будет он здоров, прислал его
сюда  на  работу.  Ты  подучи  его,  может,  из  него  выйдет  мастер?  Да
постарайся! Ведь его прислал сам князь!
     Анупу  неторопливо  поклонился  и  внимательно  осмотрел  почтительно
склонившегося Руабена.  Скромный  вид  робко  стоящего  молодого  сильного
человека невольно расположил к себе старого скульптора.
     - Хорошо, господин мой начальник! Будем стараться.  У  меня  как  раз
есть сейчас подходящая работа для начала!
     Управитель кивнул одобрительно  и  ушел.  Они  остались  одни.  Анупу
присел на скамейку,  еще  раз  посмотрел  на  молодого  человека  и  вдруг
улыбнулся мягко и приветливо. Морщинки с въевшейся в кожу  каменной  пылью
поползли легкими лучиками от добрых серьезных глаз.
     - Ну что ж, давай познакомимся! Откуда ты?
     - Наше селение Белая Антилопа близко от первого порога.
     - Неужели ты так далеко живешь? - удивился Анупу. - Верно, прислан на
строительство Ахет Хуфу?
     - Да! Работал на перевозке глыб.
     Анупу с сожалением посмотрел на него. Перевозка камня считалась самой
тяжелой работой, и ему стала понятной худоба молодого человека.
     Анупу усадил его на небольшой  камень  и  за  несколько  минут  узнал
невеселую историю земледельца. Внимательные глаза его светились  участием,
и на душе Руабена впервые за многие дни стало легко.
     Поднявшись, Анупу сказал:
     - Ты посмотри, как я работаю, а после обеда я тебе расскажу кое-что о
нашей работе.
     В это время к ним подошел  высокий  красивый  юноша  и  с  удивлением
посмотрел на Руабена.
     - Это,  сынок,  мой  новый  помощник!  Только  что  прибыл  к  нам  в
мастерскую. Познакомьтесь и подружитесь. Это мой младший  сын  -  Инар,  -
обратился Анупу к Руабену, - тоже работает скульптором.
     Инар дружелюбно улыбнулся и, блеснув глазами, увел нового товарища из
мастерской под навес из пальмовых листьев, защищавший от жгучих  солнечных
лучей. Здесь молодой скульптор  работал  над  каменным  изображением  бога
Аписа [Апис - священный бык, почитавшийся в Мемфисе].