будто  что-то  могло  быть  важнее  разговора  с  царем.  Племянник   явно
забывался,  избалованный  властью.  Но  лицо  Хемиуна  выражало   тревогу,
озабоченность.
     - Если я сейчас не попаду на пирамиду, затормозится подвозка камня, -
на ходу сочинял чати. Не мог же он сказать, что подозревает бунт  рабочих.
Он низко поклонился дяде и, не ожидая его  милостивого  разрешения,  начал
спускаться вниз. Во  дворе  он  торопливо  объяснил  начальнику  дворцовой
стражи, чтобы направил отряд навстречу толпе, а сам на носилках повернул в
ту же сторону.
     Вооруженный отряд встретил толпу каменотесов  и  перевозчиков  вблизи
дачного городка, когда они были близко от цели.
     Впереди бесстрашно шел Нахт.
     Воины  встали  поперек  дороги,  преградив  путь  и  выставив  вперед
сверкающие секиры и пики.
     - Что вам угодно? - грозно спросил военачальник Нахта. - Что за бунт?
Кто позволил вам выйти на стену поселка?
     - Мы хотим, чтобы нас не только заставляли работать до  упаду,  но  и
кормили. Прежде чем пускать в дело оружие, спроси, сколько наших товарищей
упало от недоедания, оставив вдов  и  сирот.  Ни  один  человек  не  может
работать без еды. И нам все равно - погибать от голода  или  в  тюрьме,  -
смело говорил Нахт и продолжал: - Посмотри на эти тени вместо людей! И  не
хочешь ли ты, гладкий и сытый, доказать голодной толпе, что ты сильнее  со
своими пиками? - уже насмешливо закончил Нахт.
     Военачальник сделал своим воинам округленный жест,  и  они  незаметно
окружили толпу. Но их было слишком  мало,  и  толпа  на  них  не  обратила
внимания.
     - Куда вы направляетесь? Здесь  дворцы  царской  семьи,  и  никто  из
смертных не имеет права ходить здесь. Прекратите бунт и идите к себе.
     - Мы идем с жалобой к чати. Он  рассудит  нас.  Бунтовать  же  мы  не
собираемся, - снова заговорил Нахт под одобрительный гул толпы.  -  У  нас
всех есть семьи в родных местах, и мы хотим к  ним  вернуться.  Мы  просим
прибавки еды, чтобы тянуть наши глыбы.
     - Так вот что: отправляйтесь в свой поселок, пока не  поздно.  О  еде
позаботится начальник вашего поселка, просьбу вашу передам чати. Тебя  же,
главного бунтовщика, я забираю с собой. Забирайте передних! -  скомандовал
начальник.
     Но огромная толпа, поняв все, окружила Нахта, и горстка  воинов  сама
очутилась в кольце озлобленных, молчаливых рабочих. Военачальник удивленно
следил за их перемещением и обнаружил - он сам был зажат так, что  никаким
оружием уже не смог бы воспользоваться. Он растерянно озирался  в  поисках
подчиненных.
     - Приведи к нам чати, если мы не можем идти туда! - сказал Нахт.
     Кто-то цепкими пальцами разжал руки у военачальника, и он понял,  что
его обезоружили. Сотни настороженных глаз следили за ним, и вот уже  он  и
Нахт стоят снова впереди толпы.
     - Хорошо! Я передам князю, что вы требуете, чтобы он выслушал вас,  -
ответил  военачальник  на  молчаливый  вопрос  Нахта.  Он  был  красен  от
бессильной злобы и унижения перед этой жалкой толпой.
     В это время, задыхаясь от  быстрой  ходьбы,  появились  носильщики  с
Хемиуном. Он подошел к толпе,  остановив  удивленные  глаза  на  плененных
воинах.
     - Что здесь случилось?
     - Вот вздумали  бунтовать,  -  осмелев  от  присутствия  чати,  начал
объяснять начальник воинов.
     - Нет, великий господин, это совсем не так.
     - Объясни, Нахт! Расскажи все, как надо, - слышались голоса.
     - Здесь собрался трудовой люд, привычный к  тяжелой  работе.  Но  нет
больше наших сил терпеть. Нам убавили и без того скудную  еду  наполовину.
Скоро некому будет тянуть камни. Все мы упадем без всякой пользы.
     - Чего вы хотите? - резко спросил Хемиун.
     - Мы просим увеличить нам еде, прибавить хлеба. При такой  пище,  что
нам дают, мы не в силах таскать собственные ноги, не то что глыбы...
     - Хорошо! Отправляйтесь немедленно в поселок. Вопрос о пище разберем.
Что можно, сделаем.
     Его голос, как удар молота, обрушился на толпу.
     - Ты останься, - приказал он Нахту.
     - Идите, братья! - мягко обратился Нахт к толпе.  -  Князь  не  будет
нарушать данного им слова.
     Он смотрел, как нерешительно и нехотя поворачивался  медленный  поток
темно-красных загорелых тел. Какая-то душевная слабость охватила его.  Еще
минуту назад люди беспрекословно подчинялись ему. И вот он сам нарушил это
единство и один должен нести наказание за их справедливые требования.
     - Мы не оставим его,  -  вдруг  раздалось  несколько  голосов.  -  Мы
виноваты все. Он говорил за всех нас.
     - Так что же, вы все хотите в тюрьму? - зло спросил Хемиун.
     Толпа остановилась и молча ждала конца событий.
     - Идите! - говорил Нахт. - У вас семьи, отработаете срок и  вернетесь
домой. Князь строг, но справедлив и накажет нечестных чиновников.
     - Мы не пойдем без тебя.
     - Идите! Вернется ваш бунтовщик!  -  нетерпеливо  проговорил  чати  и
повелительно показал на запад.
     Люди нерешительно топтались.
     - Идите! Князь дал слово, что я вернусь к вам!
     Нахт прощально махнул рукой и в  сопровождении  стражи  направился  к
столице.
     Хемиун проводил его  глазами,  повернулся  и  смотрел  вслед  жалкому
человеческому стаду. Вопиющая  худоба,  отвратительные  запахи  чеснока  и
редьки, как бы вросшие в их  тела,  грязные  отребья  повязок  -  все  это
вызывало только брезгливость. Но сейчас же он вспомнил толпы мужчин, когда
их приводили с пристани в поселок.
     Те, новые, приходящие сюда люди, были свежими, с блестящими  глазами,
и от них исходил запах  степей,  речной  воды.  Тела  их  были  свежими  и
гладкими, лица  -  испуганно-доверчивыми.  У  этих  -  глаза  отупевшие  и
ненавидящие. Но без этих людей никогда бы его замыслы не выполнились.
     Теперь сотни  людей  медленно  двигались  на  запад,  понуро  опустив
головы.  Единство  их  было  разрушено,  порыв  погашен.   Голодные,   она
возвращались, не  веря  в  обещания  сытого  князя,  и  со  страхом  ждали
наказания.
     Хемиун неторопливо направился к своему особняку. То,  что  он  видел,
требовало разумных мер.