М.ЛЮБОВЦОВА

                              ПИРАМИДА ХУФУ




                        ПРОЛОГ. ВО ДВОРЦЕ ФАРАОНА

     Хуфу [Хуфу (греч.  Хеопс)  -  фараон  4-й  династии,  правил  Египтом
2700-2600 лет до н.э.; строитель самой большой пирамиды], Владыка Верхнего
и Нижнего Египта, любимый богом Ра  [Ра  -  древнеегипетский  бог  солнца,
центром которого был город Он;  позже  культ  Ра  слился  с  культом  бога
Фив-Амоном], сидел на высокой веранде своего дворца. Он задумчиво  смотрел
на запад. Там,  за  белыми  стенами  столицы,  на  границе  с  молчаливой,
безжизненной пустыней - страной мертвых,  высились  дома  вечности  многих
давно умерших  властителей  страны.  Огромные  царские  усыпальницы  гордо
возвышались, окруженные мастабами [мастаба - по-арабски "широкая  скамья",
ее форму напоминали гробницы, которые строили себе вельможи,  но  гроб,  а
также имущество для будущей жизни в загробном мире, находились под землей,
где иногда было несколько десятков помещений, роскошно отделанных]  знати,
желающей и на полях Иалу  [соответствует  раю  по  представлениям  древних
египтян] быть рядом со своим царем. Но среди  многих  гробниц  была  одна,
которая пленяла его больше всех. В ней покоился великий царь Джосер. Семью
ступенями поднималась она на сто двадцать локтей  [локоть  -  мера  длины,
равная примерно 50  см]  к  синему  небу.  Белые  могучие  стены  окружали
гробницу. За стеной был чудесный заупокойный храм и  помещения,  сделанные
руками лучших мастеров.
     Погруженный  в  свои  мысли,  Хуфу   не   замечал   рабов,   бесшумно
обмахивающих  своего  повелителя.  Струи   воздуха   обвевали   бронзовое,
неподвижное, молодое  лицо  фараона.  Рано  обозначившиеся  складки  около
жесткого  рта  углубились.  Бесстрашный  взгляд  холодных   глаз   фараона
заставлял людей трепетать от сознания  безграничности  его  власти.  Страх
перед царями был воспитан столетиями в сознании людей Кемет  [Кемет,  Кемт
или Черная Земля - так  называли  египтяне  свою  страну  за  черный  цвет
плодородного чернозема в отличие от красноватого цвета  песков  бесплодной
пустыни]. Несмотря на молодость, Хуфу  сумел  подчинить  себе  всех.  Даже
жрецы,  с  которыми  прежде  считались  цари,  теперь   склонились   перед
несгибаемой волей Хуфу.
     Богатства фараона были неисчислимы. У него были величественные дворцы
с роскошным убранством. Прекрасные юные жены радовали его взор. И  военные
походы Хуфу были победоносны. И все-таки тайная мысль заставляла хмуриться
его брови. А по древнему обычаю Черной Земли именно в молодости  надлежало
думать о строительстве усыпальницы. Когда настанет его время и он уйдет  в
страну мертвых, тогда вечным приютом  станет  пирамида.  Он  и  там  будет
богом. И его вечное жилище должно быть божественным, необычным. Теперь уже
он начнет строить его на границе Черной Земли с мертвыми песками  пустыни,
так же, как великий Джосер, как прославленный его отец Снофру. Хуфу  думал
о себе, что он - царь - поднялся выше всех предшественников и на земле нет
ему равных. Недаром же отец - великий Снофру, чей голос правдив,  из  всех
сыновей избрал на трон его - Хуфу, хотя он не был старшим. И гробница  его
должна подняться на небывалую высоту, она должна быть  видна  всей  Кемет.
Миллионам грядущих лет поведает он о своем беспредельном могуществе. Время
будет бояться его вечного жилища. Никакие ураганы не занесут его  песками,
вечно оно будет прославлять мудрость и величие  Владыки  Черной  Земли.  И
никто никогда не потревожит его вечный  покой,  ибо  пирамида  его  станет
недоступной людям, которые посмели бы ее осквернить. Но кто же  сумеет  ее
построить? Кто сумеет понять и осуществить его грандиозный замысел? Хорошо
было Джосеру, имевшему Имхотепа, зодчего и мудреца, равного которому нет и
не будет. Если бы найти такого человека, который мог  выполнить  все,  что
задумал он - царь Кемет...
     У одного из рабов дрогнула онемевшая  рука,  и  огромное  опахало  из
разноцветных страусовых перьев чуть скользнуло по  виску  и  уху  фараона.
Раб, знавший силу гнева повелителя, замер в ужасе. Но у Хуфу  только  чуть
дрогнул мускул под смуглой кожей:  мысли  его  были  далеко.  Хорошо  было
Джосеру! А где он возьмет своего Имхотепа?
     Царь очнулся и встал с удобного кресла. Бесшумно  ступая  по  коврам,
молодой фараон направился в ту половину дворца, где обитали жены и дети. И
все, встречавшие его,  торопливо  падали  ниц.  Жесты  людей,  застигнутых
врасплох неслышной поступью царя, выглядели смешно, но он привык к этому с
детства. Его лицо, приученное  к  неподвижности,  оставалось  бесстрашным.
Живой бог должен сохранять всегда величие покоя.
     В комнатах на женской половине было пусто. В окнах сквозь  прозрачные
занавески просвечивали деревья большого дворцового сада. Оттуда доносилась
музыка, пение, порой врывался дразнящий звонкий смех.
     Он подошел к окну. Глянул в сад. На  лакированной  кедровой  скамейке
сидел молодой арфист и мечтательно перебирал струны. Мягким голосом он пел
какую-то незнакомую  грустную  песню.  Жены  и  наложницы  царя  сидели  и
слушали. Три пары молодых женщин  мелькали  в  веселой  игре.  Нарядные  и
стройные, они легко скользили меж деревьев. Но  почему  же,  наблюдая  эту
яркую жизнь, он думает о мрачном  покое  гробницы,  о  тайных  ловушках  и
западнях, которые будут поставлены для грабителей могил?  Потому,  ответил
он себе, что в старости будет поздно строить. Начинать надо  в  молодости,
чтобы успеть.
     Мучимый сомнениями, он пришел в  покои  к  матери-царице  Хетепхерес.
Царица сидела в кресле, обитом листовым  золотом.  Ножки  его  из  черного
дерева были вырезаны в форме бычьих ног, опиравшихся  на  прочные  копыта.
Она любила это кресло, подаренное ей мужем-царем Снофру, и берегла его.
     Еще не старая, царица хранила следы былой строгой красоты. Ее гордая,
уверенная осанка говорила о привычке повелевать. Умащенная после  омовения
лучшим ливийским маслом, она выглядела свежей и довольной.  На  ногах  ее,
поставленных на изящную  узорчатую  скамейку,  мягко  блестели  серебряные
обручи с инкрустацией из лазурита в виде распахнутых крыльев Гора [Гор или
Хор - солнечное божество, сын Осириса  и  Исиды;  олицетворялся  в  облике
сокола;  фараоны  считались  живыми  богами,  унаследовавшими  трон  Гора,
который почитался как покровитель их власти].  Сандалии  из  посеребренной
кожи плотно облегали ее ноги. Хетепхерес предпочитала золоту нежный  блеск
серебра. Да и серебро, привозимое из далекого Кебена, ценилось значительно
дороже золота.