C`bphknb  на бриге "Константин" вошел в устье Амура и поднялся  до
гиляцкой деревушки Чныррах, но сомнений в доступности Амура с моря
не  рассеял.  Не  желая ссориться с Китаем, русское  правительство
имело и веские доводы внутриполитического характера препятствовать
освоению  Амура. Граф Нессельроде, канцлер при императоре  Николае
I,  говорил,  что отдаленная Сибирь до сего времени была  глубоким
мешком, в который спускались наши грешки и подонки в виде ссыльных
и  каторжных;  с  присоединением Амура дно  этого  мешка  окажется
распоротым, и ссыльным и каторжникам представится путь для бегства
по Амуру в Великий Океан и страны иноземные.
-  Что  вскоре  и сделал Михаил Бакунин, - хмыкнул  слушавший  эту
импровизированную лекцию молодой офицер-моряк.
-  О, этому событию предшествовала самовольная экспедиция капитан-
лейтенанта Геннадия Ивановича Невельского. Отправленный  на  бриге
"Байкал"  доставить припасы для Камчатки, он в мае сорок  девятого
года,  зная, что ему придется отвечать за самовольное предприятие,
пустился к Сахалину и, огибая его с севера, к устью Амура.  Пройдя
Татарским  проливом между Сахалином и материком, он  доказал,  что
Сахалин  остров, а устье Амура доступно для всех судов. Невельской
по требованию графа Нессельроде был предан суду Особого комитета и
разжалован   в   рядовые,  да  благо  вмешался  генерал-губернатор
Восточной   Сибири   Муравьев,  сумевший  убедить   императора   в
необходимости присоединения Приамурского края в состав  России.  И
вовремя.  Уже  в  следующем  году в тех  водах  появились  корабли
английского адмиралтейства и американские китобои. Положение стало
острым - иностранцы вот-вот установят здесь фактории и объявят эти
земли своими владениями, что они постоянно и делали едва ли не  по
всему  свету. И Невельской вновь решается на самовольный поступок.
Двенадцатого  июня пятидесятого года он поднимается  по  Амуру  до
гиляцкого  селения  Тырь, высаживается там на  берег  и  объявляет
местным  жителям, что отныне они переходят под власть  государства
Российского.  Спустя полтора месяца Геннадий Иванович  поднимается
до  мыса Куегда, где, собрав туземцев, дает салют из фальконета  и
шести   ружей,  поднимает  русский  флаг  и  от  имени  императора
заявляет,  что отныне устье Амура, Сахалин и побережье  Татарского
пролива являются владениями России. Там, у мыса Куегда, он основал
город  Николаевск.  Вот отсюда-то через одиннадцать  лет  и  бежал
Михаил Александрович Бакунин, - последние слова господин Маковский
адресовал персонально молодому офицеру.
-  Для  китайцев же, считавшихся владельцами всего бассейна Амура,
было  заготовлено объяснение, что Николаевск-де не более чем лавка
Российско-Американской компании, так себе, крохотная  фактория,  и
не  следует  опасаться  там  наших  территориальных  захватов.  Но
буквально  тут  же,  не  прошло и двух лет,  как  русские  корабли
осмотрели  и  нанесли  на карты многочисленные  удобные  заливы  и
гавани к югу от устья Амура, а кое-где и установили военные посты.
В  пятьдесят  третьем  году вышло Высочайшее повеление  о  занятии
острова  Сахалина, и были образованы поселения в  заливе  Анива  и
устье   речки  Кусунай.  Осложнившаяся  международная  обстановка,
возможность скорой войны с Англией и Францией и незамедлительная в
этом  случае  блокада  западных наших портов  ставили  под  угрозу
подвоз  снабжения  в Камчатку, Русскую Америку и  на  Охотоморское
побережье.  Поэтому генерал-губернатор Восточной  Сибири  Муравьев
решительно  рекомендовал  правительству  уделить  особое  внимание
Амуру  как удобнейшей транспортной артерии для доставки грузов  на
восток.  Из Санкт-Петербурга по этому поводу был сделан  запрос  в
Пекин, но китайцы высокомерно отмалчивались, и император Николай I
разрешил Муравьеву сделать пробный сплав. В середине мая пятьдесят
четвертого  года,  на только что построенном в  Шилкинском  заводе
пароходе "Аргунь", обеспечивавшим движение вниз по реке пятидесяти
a`pf  и  множества  плотов, с более чем тысячей казаков  Муравьев,
предварительно  уведомив  местные  китайские  власти,   за   месяц
благополучно  спустился к посту Мариинскому,  где  оставил   сотню
казаков   и  два  горных  орудия.  Доброе  начало  доказало   всем
сомневающимся  важность  этого  пути:  он  короток,  пригоден  для
сплава,  удобен  для  заселения и позволяет  регулярно  доставлять
грузы.  Но  главным же было то, что прибывшие вовремя  в  Камчатку
люди и припасы обеспечили отражение англо-французского десанта. Да
и  разведанные  Амурский  лиман и гавани  дали  приют  российскому
флоту,  когда  взбешенные неожиданным разгромом в  Петропавловске-
Камчатском, союзники ринулись его искать. А в пятьдесят пятом году
со  вторым  сплавом по Амуру в его низовья прибыли  уже  и  первые
мирные переселенцы - крестьяне Забайкальской и Иркутской губерний.
Неведомый Бакунин Степану Медникову был безразличен, а вот что  за
земли там, на Дальнем Востоке, какой климат, не затеряется ли он с
семьей в таежной глуши, не нападают ли на эту землю иноземцы,  это
его  беспокоило.  И  господин Маковский хорошо  знал,  что  именно
волнует переселенцев.
Для охраны своих Дальневосточных рубежей Россия давно нуждалась  в
удобной  гавани,  не  замерзающей максимальное  количество  зимних
дней.  Ведь  и  владения России здесь были обширны:  устье  Амура,
побережье  Охотского моря, Чукотка, Камчатка, Курильские  острова,
Сахалин,  Командорские, Алеутские острова, Аляска...  Кроме  того,
водрузив  русский  флаг  в  устье  Амура,  Невельской  намеревался
исследовать  побережье  Японского  моря  до  Кореи  и,   возможно,
колонизовать его. Но средств, а главное - людей, у него было  мало
совсем,  так что от этой задачи ему пришлось отступиться. Но  годы
шли,   и   время   диктовало  необходимость   укрепления   обороны
дальневосточных   рубежей  империи.  Отдаленность  России-матушки,
трудность   доставки  людей  и  снабжения  через  всю  практически
бездорожную   Сибирь  подвергали  риску  утраты  всего   здесь   с
величайшим  трудом  добытого  и  обжитого,  ставили  под  сомнение
способность  удержать  то, что уже привыкли  считать  едва  ли  не
исконно  своим,  на  что уже давно смотрели как  на  неисчерпаемую
кладовую,  далекую, правда, но безмерно щедрую - бесценной  мягкой
рухлядью,  лесом, золотом, рыбой, морским зверем, да и  бог  весть
что  сулила  эта  неизведанная, не хоженая, не  освоенная  дальняя
земля.
Исследования  в  Японском море начали русские  моряки  на  фрегате
"Паллада".   Глава   дипломатической   миссии   адмирал   Путятин,