- А почему это для тебя важно? - пьяно ухмыльнулся Андо.
- По семейному преданию, мой дальний предок Фудзивара-но-Ёсифуса в
царствование пятьдесят шестого императора Сэйва, когда  тому  было
всего  девять лет, был назначен верховным правителем страны Ямато.
А  еще через несколько лет император Сэйва издал указ, по которому
потомки   Фудзивара  Ёсифуса  должны  пользоваться  наследственным
привилегированным   правом  быть  назначаемы   в   правители   при
малолетних  императорах  и  в министры-президенты  при  достижении
императорами совершеннолетия. Таким образом, Фудзивара Ёсифуса был
первым сёгуном.
- Не стремишься ли ты наследовать это древнее право?
-  Конечно  же, нет, после всего случившегося тем более.  Но  меня
всегда  мучил  вопрос  власти. Хорошо, я понимаю,  что  существует
наследственная  власть  императора.  А  почему  же  вознеслись  на
вершину Ода Нобунаги, Тоётоми Хидэёси, Токугава Иэясу, почему стал
генералиссимусом  Сайго, а едва ли не диктатором министр  финансов
Окубу Тосимити?
Двумя руками, чтобы не расплескать, Андо донес чарку к губам, влил
в себя желтоватую жидкость и неожиданно трезвым голосом ответил, -
Я  тоже  как-то  думал над этим. Про Нобунагу, Тоётоми  Хидэёси  и
Иэясу  я не скажу ничего, очень уж давно они жили, а Сайго и Окубу
-  что  же, их стремительный взлет происходил на моих глазах.  По-
моему, главная причина - красноголовые варвары и их новая религия.
Кроме  того,  в  стране  стало  слишком  много  молодых  самураев,
недовольных тем, что должности наследовались, что к их  мнению  не
прислушивались,  что  их  роды нищали,  что  им  приходилось,  как
простым  тёнин,  городским обывателям, а то  и  париям-буракуминам
идти  работать на фабрики и заводы и выполнять там грязную, грубую
работу.  Вот  и  ты,  если  из знатных Фудзивара,  то  чем  сейчас
владеешь?  Крохотным  наделом, иначе не сидел бы со  мной  в  этом
жалком  трактире.  Вот  Сайго и повел  таких  недовольных.  Он  же
устраивал и князей, не желавших подчиняться правительству  бакуфу,
враждовавших  между  собой,  с завистью  и  страхом  глядевших  на
красноголовых варваров...Ведь самураев, да взять хотя бы у  нас  в
Сацуме,  почти треть от мужского населения; что же по всей Японии?
А  какая  бездна денег и власти была в руках даймё?  Эти   могучие
силы   не  только  возвысили Сайго и Окубу, - тут Андо таинственно
понизил  голос,  настороженно оглянулся, не подслушивает  ли  кто-
нибудь   их   беседу.  Но  соседи,  такие  же  пьяные  самураи   в
донашиваемых фиолетовых кимоно с выцветшими гербами, в  полупустом
трактире были заняты своими проблемами.  Андо продолжил, - Не  зря
же  десять лет назад столичные гости князя Хисамицу шептались, что
император Комэй  умер не своей смертью. Божественный император!  А
почему?   Говорили,   что  он  противился  уничтожению   сёгуната.
Наследник  же,  Муцухито, по существу - мальчишка, стал  пленником
Сайго и Окубу и делал то, что ему велят...
Молодой  самурай рукавом вытер внезапно выступивший  на  лбу  пот,
тоже  настороженно огляделся и, чуточку поколебавшись, спросил,  -
Значит,  для  того,  чтобы вскарабкаться на гребень  власти,  надо
суметь   опереться  на  даже  противоречивые  интересы   возможных
союзников?
Андо потряс бутылкой, но она была безнадежно пуста.
- Нэйсан, - громко позвал он, - неси еще!
-Трудно вскарабкаться на гребень власти, - довольно глядел  он  на
спешащую  к  ним девушку, - но еще труднее на нем удержаться.  Тут
надо   вовремя  изменять  и  изменяться  самому.  Сайго  и  Окубу,
используя  лозунг  сопротивления иноземным  государствам,  выбрали
тактику  возвращения всей власти императору и изменили  князю,  не
пошли  на поводу его стремлений к феодальной самостоятельности.  Я
хорошо  помню,  как взбешенный князь Хисамицу жаловался,   что  не
fek`k,  чтобы  император получил право на управление  княжествами,
потому  что  для прочности страны необходимо, чтобы все  князья  в
стране владели своими землями и имели собственные войска. Сайго  и
Окубу на словах были согласны с князем, но сами подготовили указ о
возвращении императору права на управление княжескими  землями.  А
ведь  прежде,  с  помощью тех же князей, Сайго и Окубу  разгромили
армию сёгуна Кэйки и подавили сопротивление северных даймё...
-  Да,  я участвовал в тех походах, - горделиво воскликнул молодой
самурай, - и в бою при Тоба, и в битве при Фусими, и в сражении  у
Хакодатэ...
-А я за ваши успехи пил сакэ, - насмешливо взглянул на него Андо и
опять потянулся к бутылке
-  Сайго  и  Окубу  предали сацумского князя,  а  их  приятели  по
центральному правительству предали своих князей, верными вассалами
которых  прежде были. Где теперь даймё?  Где их княжества? Нету...
И  вместо  сопротивления  иноземным государствам,  Сайго  и  Окубу
открыли  для них страну, ввели их порядки, вместо княжеств сделали
префектуры,  упразднили деление самураев  по  рангам,  уравняв  их
всех... Кому-то это и пришлось по вкусу, да не всем...
- А почему Сайго попал в опалу и вышел из правительства?
-  Он  оказался  недостаточно гибким. Окубу изменил даймё и  своим
прежним друзьям-самураям и утвердился у власти, а Сайго не нашел в
себе мужества на эту измену.
Они помолчали, обдумывая сказанное.
- Вот лично ты, чего  ты добивался, служа у Сайго, - спросил Андо,
прерывая затянувшееся молчание.
-  Не  знаю, - нерешительно ответил молодой самурай, - в  общем-то
ничего...Я был сукэтати - оруженосцем, и верно служил Сайго...
- Хорошо, поверю. Ну, а другие, им то что было нужно?
-  Ты же знаешь, Андо-доно, очень многие самураи были недовольны и
земельной реформой и высокими податями, и запретом носить мечи,  и
фактическим упразднением самурайства...
-Вот   то-то   же.  Нашего   брата-самурая  расплодилось   великое
множество,  а после поражения бакуфу им и делать-то стало  нечего.
Но  они все чувствовали себя победителями, требовали себе почестей
и  благ,  вели  себя  вызывающе... Вон сколько восстаний  самураев
прошло в те годы - и в провинция Сага, и в Симпурэн, и в Акидзуки,
и  в  Хаги...  Вот тогда-то правительство и решило было  направить
лишних  самураев  на  завоевание Кореи. По  примеру  красноголовых
спасителей  гроба Эсу Киристо-сама.  Однако Окубу,  тогда  министр