кем из них осталась победа в борьбе. Королевского племянника звали  Иреглас,
его соперника -  Квелин.  После  многочисленных  оскорблений,  которыми  они
успели осыпать друг друга, Квелин схватился  за  меч  и  отсек  королевскому
племяннику голову. Это убийство взбудоражило двор,  и  молва  о  случившемся
достигла Кассибеллана.  Взволнованный  гибелью  своего  родича,  Кассибеллан
повелел Андрогею доставить убийцу Квелина ко двору, дабы тот предстал  перед
ним и держал ответ за содеянное:  тотчас  же  будет  приведен  в  исполнение
приговор,  вынесенный  сановниками  Квелину,   дабы   Иргелас   не   остался
неотомщенным, если был убит беспричинно. Не зная в точности, что у короля на
уме, Андрогей ответил, что у него самого есть собственный  двор  и  что  там
подобает рассматривать обвинения, выдвинутые кем бы то ни  было  против  его
людей; посему, если он решит воздать Квелину по делам его, то в соответствии
с древними установлениями выполнит  это  у  себя  в  городе  Тринованте.  Не
Добившись своего,  Кассибеллан  пригрозил  Андрогею,  поклявшись  железом  и
пламенем  разорить  его  земли,  если  тот  не  подчинится  его  приказанию.
Разгневанный Андрогей решительно отклонил это требование. Тогда разгневанный
в свою очередь Кассибеллан не замедлил вторгнуться во владения Андрогея. Тот
через своих родичей и друзей  ежедневно  обращался  к  королю  и  настойчиво
домогался, чтобы он обуздал свой гнев, но, поскольку никак и  ничем  не  мог
укротить его ярость, стал размышлять над тем, как бы оказать ему  подобающее
сопротивление. Наконец, лишившись всякой надежды,  он  решил  обратиться  за
помощью к Цезарю и направил ему  следующее  послание:  "Андрогей,  властелин
триновантов,  приветствует  Гая  Юлия  Цезаря,  которому  в  прошлом   желал
погибели, а ныне желает благополучия. Я сожалею, что сражался  против  тебя,
когда ты бился с моим королем. Если бы я  воздержался  от  военных  действий
против тебя, ты одолел бы  Кассибеллана,  проникшегося  после  своей  победы
такой  надменностью,  что  настойчиво  стремится  изгнать  меня,   благодаря
которому  он  победил,  -  изгнать  из  моих  владений.  Так  ли  полагается
вознаграждать за заслуги? Я сделал его всесильным, а он намеревается  лишить
меня силы. Я его вторично возвел на престол, а он жаждет меня низложить. Так
как мы с тобою были  врагами,  я,  не  задумываясь,  даровал  ему  все  это.
Призываю в свидетели небожителей; я ничем не заслужил его гнева;  разве  что
кто нибудь скажет, будто он мною и вправду заслужен,  так  как  я  отказался
выдать моего племянника, которого он хотел несправедливо осудить на  смерть.
Чтобы тебе стало понятнее настоящее мое заявление, сообщу  тебе  суть  этого
дела. Случилось так, что, радуясь нашему торжеству, мы совершали  молебствия
в  честь  отчих  богов.  После  того  как  нами  были  завершены  подобающие
жертвоприношения и обряды, наша молодежь  занялась  состязаниями  и  играми.
Среди всех этих увеселений наши племянники - мой  и  короля,  -  побуждаемые
примером других, затеяли борьбу и,  так  как  мой  племянник  осилил  своего
противника, тот, распалившись ничем не оправданным гневом, кинулся на  него,
размахивая мечом. Уклонившись от удара, мой родич схватил  своего  соперника
за руку, в которой тот держал меч, чтобы  обезоружить  его,  но  королевский
племянник упал на острие своего собственного меча и, пронзенный им, испустил
дух. Когда об этом сообщили королю, тот повелел мне выдать моего племянника,
намереваясь покарать его за смертоубийство. И так как я воспротивился этому,
он со всеми своими полчищами вторгся в мои  владения,  принеся  неисчислимые
бедствия. Вот почему, взывая к твоему милосердию,  я  обращаюсь  к  тебе  за
поддержкой, дабы при твоей помощи я восстановил себя в прежнем  достоинстве,
а ты благодаря мне овладел Британией. Нисколько не  сомневайся  в  сказанном
мною, ибо тут нет и тени предательства.  Ведь  смертные  так  устроены,  что
после вражды становятся порою друзьями и, испытав позор бегства, торжествуют
порою победу".
     62. Прочитав это послание, Цезарь выслушал совет своих приближенных  не
начинать похода в Британию лишь на основании словесного  приглашения  одного
из  вождей,  пока  ему  не  будут  предварительно  выданы  такие  заложники,
располагая которыми он может приступить  к  этому  с  большей  уверенностью.
Андрогей немедленно прислал к нему своего  сына  Сцеву  вместе  с  тридцатью
знатными  юношами  из  своих  кровных  родственников  и   близких.   Получив
заложников, Цезарь проникся должной  уверенностью,  посадил  на  суда  своих
воинов и прибыл с попутным ветром в гавань  Рутупа.  Между  тем  Кассибеллан
приступил к осаде города Тринованта, опустошая окрестные владения  и  земли.
Узнав о прибытии в Британию Юлия, он снял  с  Тринованта  осаду  и  поспешил
навстречу римскому полководцу. Достигнув долины близ Доробернии,  он  увидел
своими глазами, как римское войско разбивает в ней лагерь и ставит  палатки.
Римлян привел туда Андрогей, чтобы отсюда они скрытно  подступили  к  городу
Тринованту. Сразу заметив приближение бриттов, римляне тотчас же берутся  за
оружие  и  строятся  в  боевые  порядки.  В  противоположном   стане   также
вооружаются и также расходятся по отрядам. Что касается Андрогея,  то  он  с
пятью тысячами воинов укрылся  в  ближнем  лесу,  дабы  в  подходящее  время
неожиданно и стремительно броситься на Кассибеллана и его сотоварищей и  тем
оказать помощь Цезарю. Итак, сблизившись кое-где,  противники  не  замедлили
метнуть друг в друга смертоносные дротики и обнажить разящие насмерть  мечи.
Толпы сражающихся сталкиваются в ожесточенной  схватке,  и  потоками  льется
кровь. С обеих сторон, точно  осенние  листья  с  деревьев,  валятся  наземь
раненые. И вот когда бритты яростно наседали на  римлян,  вдруг  выходит  из
лесу Андрогей и кидается с  тылу  на  те  отряды  Кассибеллана,  от  которых
зависел исход всей битвы, и эти  отряды,  ослабленные  незадолго  перед  тем
бросившимися на них  спереди  римлянами  и  сзади  теснимые  соплеменниками,
оказались не в состоянии устоять перед противником. Воины Кассибеллана  были
рассеяны и, обратившись в бегство, покинули поле сражения. Невдалеке от того
места  высилась  одинокая  гора  со  скалистой  вершиной,   густо   заросшей
орешником.
     Туда, не устояв, и бежал  со  своими  воинами  опрокинутый  неприятелем
Кассибеллан. Заняв вершину этой горы, он мужественно  оборонялся  и  наносил
большие потери врагу - и  уничтожал  преследователей.  А  наседали  на  него
полчища римлян и Андрогея, рубившие его убегающих воинов. Поднявшись на гору
вслед за ними, враги многократно кидались на них, но не могли сломить. Скалы
на этой горе и крутизна вершины ее  служили  бриттам  надежной  защитой,  и,
устремляясь на врагов сверху, они во множестве их истребляли. Цезарь окружил
эту гору с наступлением ночи  и  держал  ее  в  осаде  всю  ночь,  преградив
неприятелю все пути к отходу.  Ибо  он  загорелся  желанием  одолеть  короля
голодом, раз не мог его одолеть оружием.
     О, поразительный в ту пору был  народ  Британии,  дважды  изгнавший  из
пределов своих покорителя всего круга земного!  Перед  кем  не  мог  устоять
целый мир, перед тем  неколебимо  стояли  даже  бежавшие  от  него,  готовые
принять смерть за родину и свободу. И вот что  им  в  похвалу,  повествуя  о
Цезаре, сочинил Лукан:

          В страхе он тыл показал британцам, к которым стремился.