Гавань Гамона. Когда королю сообщили  об  этом,  тот  совсем  растерялся  от
страха, ибо счел, что на него идет враждебное войско. Призвав к себе  своего
племянника Конана, он приказал ему собрать всех боеспособных мужей острова и
двинуться с ними навстречу врагам. Конан без промедления собрал молодежь  со
всего королевства и подошел к Гавани Гамона,  где  Максимиан  поставил  свои
шатры. Узнав о приближении такого сильного войска, он проникся тревогой, так
как колебался, что ему предпринять. Максимиан располагал лишь незначительным
количеством воинов и опасался как того, что их слишком мало, так и того, что
они  недостаточно  боеспособны,  не  надеясь  при  этом,  что  ему   удастся
уклониться от битвы. Итак, он призвал старейших возрастом, а также Маурика и
стал совещаться с ними, как следует действовать, чтобы избегнуть  неминуемой
гибели. На это Маурик сказал: "Нам не под силу  биться  со  столь  отважными
воинами, да и прибыли мы в Британию не для того, чтобы ее покорить  оружием.
Пока мы не узнаем королевских намерений, нужно заявить, что мы жаждем мира и
испрашиваем разрешения на временное пребывание здесь. Давайте скажем, что мы
посланы императорами с поручениями к королю, и давайте хитроумными и искусно
подобранными словами успокоим и смягчим этот народ".
     И  так  как  все  одобрили  предложения  Маурика,  тот,  взяв  с  собой
двенадцать знатнейших, убеленных сединами и отличавшихся мудростью  старцев,
во главе их направился  с  оливковыми  ветвями  в  руках  навстречу  Конану.
Бритты, увидев мужей почтенного возраста,  несущих  в  знак  мира  оливковые
ветви  в  руках,  оказывают  им  достойный  прием  и   беспрепятственно   их
пропускают, дабы они могли без помех пройти к военачальнику королевских сил.
Вскоре представ перед Конаном Мериадоком,  пришедшие  обратились  к  нему  с
приветствием от имени императоров и сената и сообщили, что Максимиан прислал
их к королю Октавию, дабы передать ему поручения Грациана и Валентиниана. На
это Конан спросил: "А почему вместе с вами прибыло так много сопровождающих?
Послам обычно присущ другой облик; более того, так выглядят скорее явившиеся
из чужой страны враги, замышляющие напасть и творить насилия". Тогда  Маурик
ответил следующим образом: "Не подобает, чтобы столь выдающийся муж, не имея
при  себе  надлежащего  числа  спутников,  навлекал  на  себя  презрение   и
бесславие, в особенности если к тому же  он  ненавистен  многим  властителям
из-за римского господства над целым миром и из-за  подвигов  своих  предков.
Ибо, если бы при нем не было должной охраны, его, возможно, убили бы недруги
римского государства. С миром явился он и ищет он мира,  что  подтверждается
всеми его поступками. Ведь со дня прибытия нашего  мы  вели  себя  так,  что
никого ничем не обидели. Как мирные люди мы покупали все, в чем нуждались, и
за все тут же расплачивались, ничего силою не отбирая". И когда  Конана  все
еще одолевали раздумья, предпочесть ли  мир  или  начать  военные  действия,
прибыл правитель Корнубии Карадок и прочие сановные люди и уговорили  Конана
уважить столь смиренную просьбу и не затевать войны. И хотя Конан  предпочел
бы сразиться, тем не менее, отложив оружие в сторону и не нарушив  мира,  он
доставил Максимиана в Лондон к королю и разъяснил ему, как обстоят дела.
     83. Затем  властитель  Корнубии  Карадок,  взяв  с  собою  своего  сына
Маурика,  распорядился  удалить  всех  присутствовавших  и   сказал   королю
следующее:  "То,  о  чем  так  долго  мечтали  истинно  преданные   тебе   и
беспрекословно  послушные  твоей  воле,  по  промыслу  божьему,   наконец-то
осуществилось ко благу твоих потомков. Ведь ты велел твоим приближенным дать
совет, как тебе следует поступить с  твоей  дочерью  и  твоим  государством,
поскольку из-за своего возраста ты стал ныне настолько немощным, что  больше
не в состоянии править своим народом. Одни ответили, что королевский  венец,
по их мнению, нужно передать твоему племяннику Конану, а твою дочь достойным
образом выдать замуж куда-нибудь за море, ибо они опасаются,  как  бы,  если
властителем бриттов станет иноязычный пришелец, это не повело к  истреблению
их сограждан. Другие советовали  завещать  престол  дочери  и  какому-нибудь
нашему знатному соплеменнику, который после твоей кончины унаследовал бы его
у тебя. Большинство, однако, решительно высказалось за то, чтобы ты  призвал
кого-нибудь из венценосного римского рода и отдал ему  твою  дочь  вместе  с
королевской короной.  Благодаря  этому,  как  они  утверждали,  воспоследует
прочный и устойчивый мир, ибо римская мощь будет бриттам защитою и  оплотом.
И вот Господь явил  тебе  милость,  прислав  сюда  юношу,  происходящего  из
римского рода и вместе с тем от крови бриттских  властителей,  за  которого,
мой совет тебе, ты и отдай безотлагательно твою дочь. А если бы тебя одолели
сомнения, какие доводы мог бы ты привести  против  того,  чтобы  он  получил
британский престол? Ведь он кровный родственник Константину  и  внук  Коеля,
нашего государя, дочери коего Елене по наследственному  праву,  чего  мы  не
можем оспаривать, принадлежало  королевство  Британия".  Выслушав  Карадока,
Октавий не стал ему возражать и с общего согласия отдал Максимиану дочь свою
и королевский  венец.  Не  хватает  слов,  чтобы  изобразить,  до  чего  это
возмутило Конана Мериадока, который удалился в Альбанию и принялся  набирать
там  войско,  намереваясь  не   оставлять   в   покое   Максимиана.   Набрав
многочисленных воинов, он переправился через реку Хумбер, опустошая земли по
обоим ее берегам. Когда об этом известили Максимиана, он во главе всех своих
сил поторопился навстречу Конану, сразился с ним и его одолел. Однако  Конан
не успокоился и, снова набрав отряды, угрожал  разорить  всю  страну.  Тогда
Максимиан вторично выступил против  него  и  сразился  с  ним  в  нескольких
битвах, иногда беря над ним верх, иногда  терпя  неудачу.  И  так  как  один
другому нанес тяжелый урон, они с одобрения  своих  друзей  заключили  между
собою мир.
     84.  Прошло  пять  лет.  Максимиан  возгордился   из-за   бесчисленного
количества серебра и золота, что ни день к нему притекавших,  и,  подготовив
множество кораблей, собрал всех боеспособных мужей Британии. Ему  мало  было
королевства  Британии,  он   рвался   захватить   также   Галлию.   И   вот,
переправившись через пролив, он высадился сначала  в  королевстве  Арморика,
что ныне зовется Бретанью, и принялся беспокоить франков. Тогда,  выйдя  ему
навстречу под начальством Инбалта, те вступили с ним  в  бой,  но,  разбитые
почти на всем поле битвы, ударились в бегство. Пали и сам  вождь  Инбалт,  и
пятнадцать тысяч собранных со всего королевства воинов, которых он  с  собою
привел.  Нанеся  столь  сокрушительное   поражение   неприятелю,   Максимиан
возликовал, так как обрел уверенность, что из-за гибели стольких мужей легко
подчинит себе всю эту страну. Итак, вызвав к себе Конана и слегка  улыбаясь,
он сказал ему так: "Вот мы и покорили одно из сильнейших королевств Галлии и
можем надеяться овладеть и всеми другими. Поспешим  же  захватить  города  и
крепости прежде, чем молва о такой опасности,  достигнув  остальной  Галлии,
побудит взяться за оружие все населяющие ее народы. Ведь  если  нам  удалось
овладеть этим королевством, я не сомневаюсь,  что  и  всю  Галлию  мы  также
подчиним нашей  власти.  Итак,  не  сокрушайся,  что  королевство  островной
Британии, хотя ты и рассчитывал на него, тебе пришлось отдать  в  мои  руки,
ибо все, что ты там потерял, я тебе возмещу в этой стране: я возведу тебя на
престол этого королевства, и тут  будет  вторая  Британия,  которую,  изгнав