"В Радеформвальде, - говорилось в  заметке,  -  я  смонтировал  превосходную
машинку для стрижки овец..." Не будем  проверять  фактическую  сторону  этих
заявлений, возможно, они соответствовали действительности. Ясно  также,  что
этот гусар не был активным армейским офицером, хотя  и  принимал  участие  в
освободительных войнах. Если он  не  был  шарлатаном,  то  авантюристом  его
вполне можно было бы назвать.
   Фридрих Николаи хвастал своими связями в высших  слоях  общества.  Уже  в
декабре 1811  года  на  металлургическом  заводе  "Карлсхютте"  недалеко  от
Эйнбекка он выплавил опытные образцы стали и получил от  главного  советника
по горному делу Риббентропа и главного  управляющего  Рейнкинга  заключение,
что он может получать литую сталь  такого  качества,  которое  соответствует
показателям английской стали.  В  июне  1815  года  Высшее  прусское  горное
ведомство  подтвердило  соответствующей  справкой,   что   сталь,   "которую
производит фабрикант господин Николаи при помощи изобретенной  им  шихтовки,
за изготовление которой он получил патент от 8 мая сего  года,  имеет  такие
качества, которые не уступают самой лучшей английской литейной стали.  Кроме
того,  эта  сталь  имеет  то  преимущество,  что  ее  поставки   нам   могут
осуществляться в форме как сваривающейся, так и несваривающейся стали".
   В технических аспектах Фридрих Крупп был на правильном пути, хотя  -  что
он и сам хорошо понимал - и далеко от поставленной цели. Крупп  с  легкостью
поверил обещаниям Николаи о том, что тот сумеет  поставлять  литейную  сталь
"без проведения дальнейших опытов, без всяких погрешностей в производстве  с
самого начала работы фабрики.., причем поставки будут осуществляться  как  в
форме сваривающейся, так и несваривающейся стали, что они по своему качеству
не будут уступать самой лучшей английской литейной стали и шихтовка стали ни
в малейшей степени не выйдет за установленные нормы".
   Взяв на себя такие обязательства, Николаи пообещал  гораздо  больше,  чем
мог выполнить. Он никогда не производил литейной стали в большом  количестве
и как фабрикант должен  был  предвидеть  трудности,  возникающие  при  пуске
каждой фабричной установки и любого  оборудования.  Николаи  обязался  также
покрывать все производственные расходы и расходы на новые установки  до  тех
пор, пока они не сравняются по сумме с теми расходами, которые понес  Крупп,
вкладывая средства в это производство. Все произведенные  до  этого  момента
расходы Крупна должны  были  считаться  вложенным  капиталом.  И  расходы  и
прибыль  обе  стороны  обязывались  делить  пополам.  К   сожалению,   Крупп
своевременно не поинтересовался, какими материальными возможностями обладает
его пайщик. Сразу же после заключения договора выяснилось,  что  Николаи  не
может  выполнить  своих  финансовых  обязательств  ввиду  нехватки  денежных
средств. Его взносы ограничивались 2234  талерами,  которые  он  получил  от
прусского правительства в качестве поощрительной награды. В остальном же ему
оставалось только рассчитывать на средства Круппа, который и  так  уже  имел
большие долги.
   Вскоре выяснилось, что Николаи не может выполнить и  других  обязательств
этого договора. Обе договаривающиеся стороны обязались обмениваться  друг  с
другом всеми имеющимися в их  распоряжении  практическими  и  теоретическими
сведениями. В одном из пунктов этого договора Николаи связал распространение
своих знаний с согласием на это берлинских властей, которым  он  был  обязан
получением  своего  патента.  "Изобретатель"  сам  представил  свой  договор
Центральному  берлинскому  управлению  по  добыче  соли,  горного   дела   и
металлургии. В  ответ  от  получил  разъяснение,  что  ему  "не  разрешается
сообщать сведения, относящиеся к фабричному производству, другой стороне".
   Это стало одной из причин быстрого ухудшения партнерских отношений  между
Крупном и Николаи.
   Как Фридрих Крупп, так и Николаи  пришли  к  общему  мнению,  что  "новое
начинание"  требует  крупномасштабного  строительства.  Строительные  работы
растянулись до конца 1815 года, число плавильных печей увеличилось до шести,
печей для  обжига  -  до  четырех.  У  Николаи  бесспорно  были  способности
изобретателя,  но  не  было  твердости  и  выдержки  коммерсанта,  не   было
уверенности, которая сохраняется у испытателя,  несмотря  на  его  ошибки  и
промахи, не было и настойчивости, которые все же смогли бы привести к  цели.
Вместо того чтобы заниматься  своими  прямыми  обязанностями,  он  продолжал
разъезжать, заниматься множеством других вопросов, в том  числе  участвуя  в
решении проблемы подъема горного дела в  районе  Эссена"  а  процесс  плавки
поручил своему 16-летнему сыну Людвигу.  Когда  стало  ясно,  что  юноша  не
справился с этой задачей, Николаи сам стал к плавильной печи. Но и у него не
было достаточно знаний и опыта, и его отливки оказались неудачными.
   По отзывам директора вальдеровского  Общества  по  производству  литейной
стали И.А. Фриза, мы можем судить сегодня о том, какие трудности  стояли  на
пути изобретателей. С 1808 по 1811 год это общество, переменив  название  на
"Химическое  общество"  прилагало  все  усилия,  чтобы  начать  производство
литейной стали; для этой цели они в 1811 году построили свою фабрику в Бехе,
неподалеку от Золингена. Эти специалисты очень основательно подготовились  к
производству: они учитывали и химические, и металлургические, и  технические
аспекты.  Еще  до  постройки  фабрики  полученная  ими  сталь  была  оценена
специалистами как самая качественная. "Мы сделали вывод, - писал Фриз, - что
производство в больших количествах проходит иначе, чем в опытных образцах за
это мы должны были дорого заплатить".
   Благодаря соединению  практических  навыков  с  теорией  специалистам  из
Вальдера удалось  опередить  своих  современников,  пытавшихся  решать  этот
вопрос чисто эмпирическим путем.  Николаи  был  последовательным  эмпириком,
верившим в какое-то алхимическое средство; неудачи в производстве вызывали в
нем недоверие к Круппу, которого он  подозревал  в  желании  узнать  у  него
тайну,  связанную  с  производством  стали.  Конечно,  его  представление  о
какой-то  одной  тайне  производства   было   ошибочным.   Если   заниматься
производством литейной стали в больших объемах, то нужно знать  сотни  таких
тайн; их нельзя увидеть и  перенять,  для  того  чтобы  они  могли  принести
пользу, нужна  очень  длительная,  дорогостоящая  исследовательская  работа,
включающая в себя и многочисленные опыты. Вскоре Крупп понял, что Николаи не
только не помогает, но даже мешает ему.
   Договор  предусматривал,  что  разногласия,   возникающие   между   двумя
сторонами, подписавшими договор, должны решаться в суде, назначенном  Высшим
вестфальским горным ведомством. По ходатайству обеих сторон в мае 1816  года
состоялось  заседание  комиссии,  проверившей   условия   договора   и   его
выполнение. Решение этой комиссии должно было определить дальнейшее  участие
Николаи в делах фабрики. По решению комиссии, произведенная Николаи литейная
сталь была признана непригодной, а он сам - некомпетентным в этой области.
   Такие разногласия между участниками изобретения не являлись тогда  чем-то
удивительным. В истории развития техники, особенно в раннем периоде рурского
угольного района, такие процессы  не  были  редкостью.  Например,  процессы,
сопровождавшие возникновение металлургического завода  в  Виттене  -  с  чем