ликим князем Юрием пошли к Выборгу и били его 6 пороками,  но  взять  не
могли, перебили только много шведов в городе и взяли в плен; из  пленни-
ков одних перевешали, других отправили в Суздальскую землю (на Низ), по-
теряли несколько и своих добрых мужей. Надобно было ждать мести от  шве-
дов, и новгородцы в 1323 году укрепили исток Невы из  Ладожского  озера,
поставили город на Ореховом острове (Орешек);  но  вместо  рати  явились
послы шведские с мирными предложениями, и заключен  был  мир  вечный  по
старине. Юрий с новгородцами уступил шведам три корельских округа: Саво-
лакс, Ескис и Егрепя. Под 1320 годом  встречаем  известие  о  враждебном
столкновении с норвежцами: какой-то Лука, сказано, ходил  на  норвежцев,
которые разбили суда какого-то Игната Молыгина.
   По смерти Довмонта для Пскова наступило  тяжелое  время;  на  востоке
князья заняты усобицами, там идет важный вопрос о том, какому  княжеству
пересилить все остальные и собрать землю Русскую; Новгород  занят  также
этими усобицами и борьбою со шведами; притом же у него со Псковом  начи-
наются неприятности, переходящие иногда в открытую вражду, причины кото-
рой в летописи не высказаны ясно. Стремление Пскова выйти  из-под  опеки
старшего брата своего Новгорода мы замечаем с самого начала:  после  это
стремление все более и более  усиливается;  новгородцы,  разумеется,  не
могли смотреть на это равнодушно и не могли близко  принимать  к  сердцу
затруднительное положение младших братьев: отсюда  жалобы  последних  на
холодность новгородцев, оставление без помощи, что еще  более  усиливало
размолвку; притом же, не имея возможности давать  чувствовать  псковичам
свое господство  в  политическом  отношении,  новгородцы  сильно  давали
чувствовать его в церковном, вследствие того что Псков был подведомствен
их владыке: отсюда новые неприятности и стремление псковичей  отложиться
от новгородского владыки, получить  для  себя  особого  епископа.  Когда
князья русские приезжали во Псков, то граждане принимали их с честью, от
всего сердца; но эти князья не могли ходить с псковичами на  немцев  или
отсиживаться в осаде от них; так, были во Пскове по необходимости на ко-
роткое время князья Димитрий Александрович и Юрий Данилович. Не видя по-
мощи от русских князей, псковитяне принуждены были посылать за литовски-
ми. В 1322 году немцы во время мира перебили псковских купцов на озере и
рыболовов на реке Нарове, опустошили часть Псковской  волости;  псковичи
послали в Литву за князем Давыдом, пошли с ним за  Нарову  и  опустошили
землю до самого Ревеля. В марте 1323 года пришли немцы под Псков со всею
силою, стояли у города три дня и ушли с позором, но в мае явились опять,
загордившись, в силе тяжкой, без бога; пришли на кораблях, в лодках и на
конях, со стенобитными машинами, подвижными городками и многим  замышле-
нием. На первом приступе убили посадника; стояли у города 18 дней,  били
стены машинами, придвигали городки, приставляли лестницы.  В  это  время
много гонцов гоняло из Пскова к великому князю Юрию Даниловичу и к  Нов-
городу, со многою печалию и тугою, потому что очень тяжко было в то вре-
мя Пскову, как вдруг явился из Литвы  князь  Давыд  с  дружиною,  ударил
вместе с псковичами на немцев, прогнал их за реку Великую, машины отнял,
городки зажег, и побежали немцы со стыдом; а князь великий Юрий и новго-
родцы не помогли, прибавляет псковский летописец.
   Литовцы в 1323 году напали на страну по реке Ловати, но были прогнаны
новгородцами. Мы видели волнения среди корел, видели и прежде  восстания
финских племен в Двинской области против новгородцев; в 1323 году  нача-
лась у последних вражда с устюжанами, которые  перехватили  новгородцев,
ходивших на югру, и ограбили их. Задвинские дани и торговля были главным
источником богатства для новгородцев, и потому  они  не  могли  оставить
этого дела без внимания: в следующем же году с князем Юрием  Даниловичем
они пошли в Заволочье и взяли Устюг на щит; когда они были на Двине,  то
князья устюжские прислали к Юрию и новгородцам просить мира и  заключили
его на старинных условиях. В чем состояли эти старинные условия,  мы  не
знаем; знаем только то, что еще в 1220 году великий князь Юрий  Всеволо-
дович, собирая войско на болгар, велел ростовскому князю взять  также  и
полки устюжские; из этого известия можно только заключить о  зависимости
Устюга от ростовских князей.
   Таковы были отношения Северной Руси к соседним народам в первую поло-
вину борьбы между Тверью и Москвою до смерти Димитрия тверского  и  Юрия
московского. Димитрию наследовал, как мы видели, брат его Александр  Ми-
хайлович с ярлыком и на великое княжение, Юрию также брат - Иоанн  Дани-
лович Калита, остальные братья которого - Александр, Афанасий,  Борис  -
умерли еще при жизни Юрьевой. Калита, следовательно, княжил один в  Мос-
ковской волости; как видно, он управлял Москвою  гораздо  прежде  смерти
Юрия, когда последний находился то в Орде, то в Новгороде; иначе  он  не
имел бы времени сблизиться с митрополитом Петром, ибо Юрий убит  в  1325
году, а митрополит Петр умер в 1326. Еще в 1299 году  митрополит  Максим
оставил опустошенный Киев, где не мог найти безопасности, и переехал  на
жительство во  Владимир.  Последний  город  был  столицею  великих,  или
сильнейших, князей только по имени, ибо каждый из них жил в  своем  нас-
ледственном городе; однако пребывание митрополита во Владимире при  тог-
дашнем значении и деятельности духовенства  сообщало  этому  городу  вид
столицы более, чем предание и обычай. После этого ясно, как  важно  было
для какого-нибудь города, стремившегося к  первенству,  чтоб  митрополит
утвердил в нем свое пребывание; это необходимо давало  ему  вид  столицы
всея Руси, ибо единство последней поддерживалось в это время единым мит-
рополитом, мало того, способствовало его возрастанию и обогащению, ибо в
него со всех сторон стекались лица, имевшие нужду до митрополита, как  в
средоточие  церковного  управления;  наконец,  митрополит   должен   был
действовать постоянно в пользу того князя, в городе которого имел пребы-
вание, Калита умел приобресть расположение митрополита  Петра,  так  что
этот святитель живал в Москве больше, чем в других местах, умер и погре-
бен в ней. Гроб святого мужа был для Москвы так  же  драгоценен,  как  и
пребывание живого святителя: выбор Петра казался внушением божиим, и но-
вый митрополит Феогност уже не хотел оставить гроба и дома чудотворцева.
Петр, увещевая Калиту построить в Москве  каменную  церковь  Богоматери,
говорил: "Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой богородицы  пост-
роишь, и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше дру-
гих князей, и сыновья и внуки твои и город этот славен будет,  святители
станут в нем жить, и подчинит он  себе  все  остальные  города".  Другие
князья хорошо видели важные последствия этого явления  и  сердились;  но
помочь было уже нельзя.
   Но в то время, как московский  князь  утверждением  у  себя  митропо-
личьего престола приобретал такие важные выгоды, Александр тверской  не-
обдуманным поступком погубил себя и все княжество свое. В 1327 году при-
ехал в Тверь ханский посол, именем Шевкал (Чолхан), или Щелкан, как  его