году Олгерд явился под Можайском, опустошил окрестности, пожег посад, но
города взять не мог. Мы видели, что Евнутий, брат Олгердов, нашел убежи-
ще в Москве у Симеона. Но литовские князья,  подобно  соперникам  своим,
князьям московским, отличаются большою осторожностию в своем  поведении,
не любят решительных средств, открытой борьбы, где в одной  битве  можно
потерять собранное  многолетними  трудами.  Олгерд,  коварству  которого
удивляется летописец, вздумал погубить Московское княжество  посредством
татар, для чего в 1349 году отправил брата  своего  Кориада  к  Чанибеку
просить у него помощи на Симеона. Тот, узнавши об этом, немедленно  пос-
лал сказать хану: "Олгерд опустошил твои улусы (юго-западные русские во-
лости) и вывел их в плен; теперь то же хочет сделать  и  с  нами,  твоим
верным улусом, после чего, разбогатевши, вооружится и на  тебя  самого".
Хан был столько умен, что понял справедливость слов Симеоновых, задержал
Кориада и выдал его московскому князю. Олгерд присмирел на время и  отп-
равил послов в Москву с дарами и челобитьем, прося освободить брата; Си-
меон исполнил просьбу. Мало того, оба брата, Олгерд и Любарт, женатые  и
прежде на княжнах русских и овдовевшие, в один год  прислали  к  Симеону
просить за себя двух его родственниц: Любарт - племянницу,  княжну  рос-
товскую, а Олгерд - свояченицу, княжну тверскую. Симеон спросился митро-
полита, и тот разрешил эти браки, вероятно имея  в  виду  пользу,  какая
могла произойти от них для православной Юго-Западной  Руси,  где  Любарт
волынский боролся с Казимиром польским, угнетавшим православие. С Новго-
родом также было у Олгерда враждебное столкновение в 1346 году:  литовс-
кий князь вошел в новгородские пределы со всею братьею и со всею литовс-
кою землею, стал на реке Шелони, при впадении  в  нее  Пшаги,  и  послал
объявить новгородцам: "Хочу с вами видеться: бранил меня  посадник  ваш,
Евстафий Дворянинец, называл псом", после чего опустошил страну по рекам
Шелони и Луге и пошел домой; новгородцы вышли было против него на  Лугу,
но возвратились к себе в город, собрали вече и  убили  посадника  своего
Дворянинца, крича ему: "Из-за тебя опустошили нашу волость".
   Но не одна врожденная осторожность заставляла Олгерда действовать не-
решительно против Северо-Восточной Руси; он сдерживался на западе  опас-
ною борьбою с Немецким орденом, влияние которого на судьбы Восточной Ев-
ропы становится, таким образом, еще важнее. Мы  видели,  что  торжеством
своим над пруссами Орден был обязан  преимущественно  их  разделению  на
многие независимые племена,  не  могшие  потому  выставить  завоевателям
дружного сопротивления. Но борьба  переменила  характер,  когда  рыцари,
окончив завоевание Пруссии, обратились на  Литву,  ибо  здесь  благодаря
стремлениям Миндовга и его преемников они должны были иметь дело с  сое-
диненными силами целой страны, силами, которые постоянно  увеличивались,
сначала толпами пруссов, которые бежали от ига  немцев,  потом  русскими
волостями, входившими в состав великого княжества Литовского.  Последние
годы тринадцатого и первые  четырнадцатого  века  протекли  в  опустоши-
тельных набегах рыцарей на литовские области и литовцев на владения  ры-
царей; последним не удалось стать твердою ногою на литовском берегу  Не-
мана. Неудачны были речные походы рыцарей по Неману; огромная барка  их,
сделанная в виде плавучего острожка, села на мель и была сожжена  литов-
цами; одинаково неудачны были и походы сухопутные; взятие литовских кре-
постей стоило Ордену много трудов и крови. В 1336 году прибыл в  Пруссию
маркграф Бранденбургский, граф Геннебергский и граф Намурский  с  много-
численными войсками, чтоб помогать Ордену в войне с язычниками.  Магистр
Ордена воспользовался удобным случаем, двинулся вместе с  союзниками  на
литву и осадил Пунэ, острожек, служивший пристанищем для литвы,  возвра-
щавшейся с набегов. На этот раз в острожке укрылось  четыре  тысячи  ок-
рестных жителей с женами, детьми и со всем  имуществом.  В  христианском
ополчении было много военных машин, которые так  успешно  били  в  стены
острожка, что осажденные скоро увидали невозможность защищаться долее и,
несмотря на то, решились лучше погибнуть с женами и детьми, чем  сдаться
врагу; оборонялись до последней крайности, потратили много народа на вы-
лазках; все способные к бою были покрыты ранами, а между тем часть  стен
была уже раскачена таранами, другая грозила рухнуть от  подкопов.  Тогда
литвины перебили жен и детей, поклали трупы их на огромный костер, сгро-
можденный среди крепости, зажгли его и потом стали сами умерщвлять  друг
друга; большую часть перебил Маргер,  начальник  крепости,  поклявшийся,
что по умерщвлении товарищей сам себя лишит жизни; много помогла Маргеру
одна старуха, которая обезглавила топором сто ратников и потом убила са-
ма себя при виде входящих неприятелей. Немцы беспрепятственно вступили в
крепость; оставшиеся в живых литвины бросались сами под удары их  мечей.
Маргер сдержал свое слово: он бился еще с горстью отчаянных храбрецов и,
когда все они пали, бросился в подземелье, где спрятал жену, убил сперва
ее, а потом и самого себя. В таком положении находились дела до 1346 г.,
когда великим магистром Ордена был избран Генрих фон-Арфберг. Новый  ма-
гистр начал действовать решительнее своих предшественников, и борьба на-
чалась с обеих сторон с большими усилиями, с большим ожесточением.  Арф-
берг проник до Трок, страшно опустошил их окрестности, потом  встретился
с литовскими и русскими полками Олгерда и поразил их в злой сече,  какой
еще не было до сих пор между рыцарями и Литвою. Следствием  победы  было
новое опустошение литовских областей. Но Олгерд недолго  заставил  ждать
мести: он вторгнулся с братьями в пределы орденских владений и с  лихвою
отплатил за недавнее опустошение Литвы;  войско  Олгердово  возвращалось
уже домой, обремененное добычею, как было настигнуто великим  магистром:
произошла новая злая битва, и опять литовцы потерпели поражение.  С  та-
ким-то опасным врагом должен был бороться Олгерд на западе.
   Прекращение внутренней борьбы дало возможность Ливонскому ордену  во-
зобновить свои нападения на Псков. В 1341 году без объявления войны нем-
цы убили псковских послов; псковичи отомстили им опустошением  ливонских
областей и, видя, что скоро должно ожидать  сильного  нападения,  начали
кланяться новгородцам, чтоб те дали им наместника и  помощь;  новгородцы
не дали ни того, ни другого, а между тем немцы  пришли  со  всею  силою,
поставили городок на Псковской земле. Псковичи начали мелкую войну,  ез-
дили воевать немецкие села. Как производилась эта война, можно видеть из
следующего рассказа летописца: двое удальцов - Филипп Ледович и  Олферий
Селкович, подговоривши 60 человек поречан, послали спросить  островичей:
"Хотите ли ехать воевать Латыгору?" Островичи  согласились  и  назначили
срок, когда собраться всем вместе на княжем селе - Изгоях. Поречане вые-
хали в назначенное место и время; но островичи замедлили,  а  между  тем
немецкий отряд, состоявший более чем из 200 человек,  явился  опустошать
Псковскую область; 60 человек псковичей, не дожидаясь товарищей, схвати-
лись биться с немцами, бились с солнечного восхода до полудня,  потеряли
Ледовича и Селковича и еще семь человек своих,  утомились  и  отступили: