деном о земле Поморской, когда архиепископ гнезенский,  епископы  куявс-
кий, плоцкий и познанский встали против Ордена, то  архиепископ  рижский
соединился с ними в надежде, что такое сильное восстание достигнет нако-
нец своей цели - низложения Ордена. Всего больше  архиепископ  и  рижане
настаивали на том, что князья литовские и народ их давно были бы христи-
анами и католиками, если б не препятствовали тому  рыцари  -  обвинение,
имевшее на своей стороне вероятность: если б в самом деле Литва  приняла
христианство, то Орден, которого целию было обращение язычников, тем са-
мым должен был прекратить свое существование. Несмотря, однако,  на  все
старания епископов, великий магистр фон-Беффарт выиграл в Авиньоне  дело
в пользу Ордена, который был оправдан во всех взводимых на него  обвине-
ниях: самым лучшим доказательством в пользу Ордена  послужило  представ-
ленное Беффартом папе оригинальное письмо архиепископа и рижан к литовс-
кому князю с просьбою напасть на владения Ордена. Но  дело,  решенное  в
Авиньоне, далеко было до окончания своего в Ливонии, потому что при  та-
кой долгой борьбе за самые существенные интересы ненависть с обеих  сто-
рон достигла высшей степени и не могла скоро  потухнуть.  Обманувшись  в
надежде повредить Ордену процессом у папы,  рижане  обратились  опять  к
прежнему средству и вошли в сношения с литовскими язычниками против  ры-
царей. Тогда магистр ливонский Ебергарт  фон-Монгейм  решился  покончить
дело оружием и, собравши большое войско, осадил Ригу. Около года длилась
осада; но наконец рижане, терпя сильный голод, запросили мира и получили
его на тяжких условиях: лучшие граждане должны были явиться в стан рыца-
рей и у ног магистра положить все свои привилегии. Потом, велевши  засы-
пать часть городских рвов и понизить валы, магистр  заложил  новую  кре-
пость, которая должна была сдерживать беспокойное народонаселение.
   С тех пор, говорит летописец, как московский  князь  Иоанн  Данилович
стал великим князем, наступила тишина великая по всей  Русской  земле  и
перестали татары воевать ее. Таково было непосредственное следствие уси-
ления одного княжества, Московского, на счет всех других; в одном  древ-
нем памятнике деятельность Калиты обозначена тем, что он избавил Русскую
землю от воров (татей) - видно, что предки наши представляли себе Калиту
установителем тишины, безопасности, внутреннего наряда, который  до  тех
пор постоянно был нарушаем сперва родовыми усобицами  княжескими,  потом
усобицами князей или, лучше сказать, отдельных княжеств для усиления се-
бя на счет всех других, что вело к единовластию. Борьба эта для усиления
себя на счет других с презрением родовой связи и счетов началась  давно:
Михаил Хоробрит московский, Ярослав тверской, Василий костромской,  Анд-
рей городецкий показали ясно новый характер борьбы; борьба Твери с Моск-
вою была последнею сильною, ожесточенною,  кровавою  борьбою  двух  кня-
жеств, стремившихся к окончательному усилению.  Для  Москвы  средства  к
этой борьбе были приготовлены еще при Данииле, начал борьбу и  неутомимо
продолжал Юрий Данилович. Калита умел воспользоваться  обстоятельствами,
окончить борьбу с полным торжеством для своего княжества и дал современ-
никам почувствовать первые добрые  следствия  этого  торжества,  дал  им
предвкусить выгоды единовластия, почему и перешел в потомство  с  именем
первого собирателя Русской земли.
   Калита умер 31 марта 1341 года, не успев окончить дел своих с  Новго-
родом. До нас дошли две его духовные грамоты: между  тремя  сыновьями  и
женою поделил он свое движимое и недвижимое  имение:  старшему,  Семену,
отдано 26 городов и селений, в числе которых примыслы Юрия Даниловича  -
Можайск и Коломна; второму сыну, Ивану, 23  города  и  селения,  из  них
главные Звенигород и Руза; третьему, Андрею, 21 город и селение, из  них
известнее Серпухов; княгине с меньшими детьми опять 26.  Таким  образом,
величина  уделов  следует  старшинству:  самый  старший  и   материально
сильнее, притом города его значительнее,  например  Можайск  был  особым
княжеством; старшему же должно было получить и  великокняжескую  область
Владимирскую с Переяславлем.
   В то самое время как на северо-востоке Русская земля собиралась около
Москвы, такое же собирание русских волостей в одно целое  происходило  и
на юго-западе. Давно уже можно было ожидать, что дело  собрания  старой,
Юго-Западной Руси предназначено князьям галицко-волынским, потомкам  Ро-
мана Великого. Случайные обстоятельства были в  пользу  этих  князей,  в
пользу скорого собрания Юго-Западной Руси: в старшем  сыне  Романовом  с
блестящею храбростию соединялся ясный смысл, государственное  понимание,
отношения его к брату Васильку волынскому представляют образец  братской
любви и согласия. Волости не дробятся, ибо сын Василька, Владимир,  уми-
рая бездетным, отказывает Волынь сыну Даниилову, Мстиславу;  мало  того,
при сыне Льва, Юрии, видим соединение Галича и Волыни под  одну  власть;
при внуке этого Юрия, Юрии II, видим также  соединение  обеих  волостей,
потому что этот князь пишет свои грамоты то во Львове, то во  Владимире.
Несмотря на все эти благоприятные обстоятельства, Юго-Западная  Русь  не
собралась в одно государство под знаменем своих родных князей из племени
Романа Великого; мы не знаем никаких подробностей о княжении внуков  Да-
нииловых, мы знаем только имена их и титулы, как они сохранились в  гра-
мотах их к Немецкому ордену: читаем в этих грамотах  имя  Юрия,  который
называет себя королем русским и князем владимирским;  в  другой  грамоте
находим имена сыновей его, Андрея и Льва; наконец, есть позднейшие  гра-
моты от Андреева сына, Юрия, князя всей Малой России. Эти грамоты  важны
для нас еще в другом отношении: они показывают, что в Галиче и на Волыни
бояре и дружина сохранили по-прежнему свое важное значение, ибо  грамоты
написаны не от имени одного князя, но также от имени знатнейших  бояр  и
дружины вообще; в числе баронов (бояр) упоминается и  епископ  галицкий;
последняя грамота Юрия II относится к 1335  году.  Но  в  то  время  как
Юго-Западная Русь не воспользовалась благоприятными  обстоятельствами  и
закоснела в старине своей, соседние государства, Литовское  и  Польское,
успели усилиться внутри единовластием и приобрели, таким  образом,  воз-
можность действовать наступательно на Русь. Мы  видели,  что  по  смерти
Миндовговой предположенное соединение Руси с Литвою не  состоялось:  ли-
товцы после убиения Воишелкова выбрали себе князя из своего народа.  При
этом князе и его преемниках продолжалось и окончилось начатое еще прежде
утверждение литовского господства в русских княжествах -  Полоцком,  Ту-
ровском и отчасти Волынском. В 1315 г. последовала перемена  в  династии
князей литовских, произведенная знаменитым Гедимином.  Примером  сильных
противоречий, которыми наполнены источники  литовской  и  малороссийской
истории, служат известия о происхождении Гедимина: одни говорят, что Ге-
димин был конюшим великого князя Витенеса, в заговоре  с  молодою  женою
последнего убил своего государя и овладел его престолом; другие  утверж-
дают, что Гедимин был сын Витенеса и получил престол литовский по смерти
отца, пораженного громом; наконец, есть известие, что Гедимин  был  брат