если известна склонность автора к преувеличениям, что  хорошо  видно  на
примере следующего отрывка из описания битвы при Каннах:
   "Битва, как водится, началась стычками легковооруженных. Затем  всту-
пила в дело галльская и испанская конница. Но меж рекою и рядами  пехоты
место для маневра не оставалось вовсе, и противники,  съехавшись  лоб  в
лоб, схватились врукопашную. На конное сражение это не было похоже  нис-
колько, напротив - каждый только и старался стянуть или  сбросить  врага
на землю. Впрочем, странная эта схватка  продлилась  недолго  -  римляне
быстро ослабели и повернули назад" (6).
   Читая эти строки, можно подумать, что воюют не обученные воины, а де-
ти, посаженные верхом.
   Вот другой пример:
   "Враги были еще далеко друг от друга, когда 500  нумидийских  всадни-
ков, скрыв под панцирями мечи, помчались к римлянам, знаками  показывая,
что хотят сдаться в плен. Подъехав вплотную, они спешились и  бросили  к
ногам неприятеля свои щиты и дротики. Им велели расположиться в тылу, и,
пока битва только разгоралась, они спокойно выжидали, но, когда все были
уже поглощены боем, внезапно выхватили спрятанные мечи, подобрали  щиты,
валявшиеся повсюду между грудами трупов, и напали на римлян сзади,  разя
в спину и подсекая жилы под коленями" (6).
   Мало того, что нумидийцы были легкой кавалерией, и панцирей, в подав-
ляющем большинстве, не носили (163), сомнительно, чтобы воин смог  спря-
тать меч под пригнанный плотно к телу панцирь, да  еще  потом  "внезапно
выхватить" оружие.
   Но, при всех недочетах, описание Титом Ливнем системы римской тактики
в целом верно. Косвенное подтверждение этому можно найти у Полибия,  на-
зывающего численность воинов в легионе (4200  человек)  и  изображающего
структуру его так же, как и Ливии.
   Как действовали манипулы в бою, окончательно еще не выяснено.  Общего
мнения по данному вопросу пока нет. Очень характерно эти споры описывает
Дельбрюк:
   "...я считаю, что в момент столкновения в начале боя маленькие интер-
валы заполняются людьми из тех же манипул, стоящими позади, а в  большие
интервалы выдвигаются целые подразделения из второго  эшелона.  Фейт  же
предполагает, что для удобства маневрирования  большие  интервалы  между
когортами оставались незаполненными и во время боя.
   ...Не надо воображать, что противник остается в бездействии,  очутив-
шись перед интервалом. Находящийся во второй линии эшелон не может поме-
шать движению противника, так как раньше, чем помощь подоспеет, уже про-
изойдет физическое и моральное воздействие; а запоздалая помощь не  при-
несет пользу, так как ворвавшийся неприятель сможет оказать  сопротивле-
ние. Крайние же ряды могут обойти с фланга части противника,  производя-
щие фронтальный удар, и атаковать их сбоку, то есть с правой  незащищен-
ной стороны, остающейся при таком нападении открытой.
   ...я присоединяюсь к мнению  Фейта,  что  между  манипулами  и  соот-
ветственно когортами интервалы были и должны были быть, чтобы дать  воз-
можность командирам управлять тактическими единицами армии.
   ...В том случае, когда Фейт благодаря трудам Полибия приходит к  зак-
лючению, что интервалы вообще были, - он прав; но  когда  Фейт  уверяет,
что интервалы были и во время рукопашных схваток, то его заключение неп-
равильно". (51,т. 1).
   Работа Фейта на русский язык  не  переводилась,  но  из  приведенного
текста видно, что у автора просто не хватило аргументов,  чтобы  обосно-
вать фактически верную мысль. Основной довод, которым Дельбрюк  опровер-
гает мнение коллеги, заключается в  том,  что  воины  манипул,  стоявшие
крайними справа в каждой шеренге, держали щиты в  левой  руке,  следова-
тельно, были незащищены от атаки справа. Дельбрюк  не  допускает  мысли,
что они могли держать щиты и в правой руке.
   Гениальность римского шахматного построения заключалась именно в  на-
личии промежутков между манипулами, каждая из которых представляла собой
отдельную тактическую единицу, способную самостоятельно маневрировать на
поле боя. Врывающийся в промежутки противник оказывался как бы в "мешке"
и бывал атакован сразу с трех сторон, двумя манипулами  первой  линии  и
одной - из второй линии. Обойти манипулы первого ряда  с  тыла  враг  не
мог, так как сзади их прикрывали подразделения второго ряда. Каждая  ма-
нипула была способна вести бой сразу на три стороны, а в случае  необхо-
димости она, по команде, сближалась с соседним отрядом, уничтожая на пу-
ти врагов, в ходе боя оказавшихся в интервале. В этот момент на ее  мес-
то, заполняя образовавшийся зазор, заступала манипула из второго эшелон,
а ее, в свою очередь, сзади прикрывало подразделение из третьего. По за-
вершении маневра перестроение манипул могло произойти в обратном  поряд-
ке.
   Такая тактика была приемлема и в бою против неорганизованной толпы, и
в сражении с фалангой, что доказали битвы при Киноскефалах  (197  г.  до
н.э.) и Пидне (168 г. до н.э.).
   Македонские фалангисты точно также, стремясь сблизиться с легионерами
в рукопашной, заполняли промежутки между манипулами, тем самым  разрывая
и нарушая строй собственной фаланги.
   Однако не следует считать манипулярную тактику безупречной. Пользуясь
ею, римляне не раз терпели поражения в сражениях с войсками Пирра, Гани-
бала и Митридата, а также от иберов, кельтов и германцев. Слабыми места-
ми каждой манипулы являлись опять-таки злополучные углы. Численность ма-
нипул была слишком мала, чтобы эффективно выполнять поставленные задачи.
Поэтому Гай Марий, выдающийся реформатор римской армии,  увеличил  число
воинов в каждом соединении. С тех пор основной  тактической  единицей  в
бою стала когорта (около 600 воинов).  Он  же  сделал  армию  профессио-
нальной и упразднил деление на гастатов, принципов и триариев.
   От того, что римские войска предпочитали действовать в бою отдельными
соединениями, манипулярная или когортная тактика вовсе не исключала воз-
можности, что при необходимости подразделения могли выстроиться для  боя
фалангой. Ее универсальность заключалась в том, что полководец, в  зави-
симости от обстоятельств, сам принимал нужное решение:
   "Заметив это, Цезарь повел свои войска на  ближайший  холм  и  выслал
конницу, чтобы сдерживать нападение врагов. Тем временем сам он построил
в три линии на середине склона свои четыре старых легиона, а на  вершине
холма поставил два легиона, недавно набранные им  в  Ближней  Галлии,  а
также все вспомогательные отряды, заняв таким образом всю гору людьми, а
багаж он приказал снести тем временем в одно место и прикрыть его  поле-
выми укреплениями, которые должны были построить войска, стоявшие навер-
ху. Последовавшие за ним вместе со своими телегами гельветы также напра-