той. Поэтому очень часто практиковалось спешивание, после  чего  драгуны
сражались в качестве пехотинцев. И тогда они уже могли достойно показать
себя, как в сражениях при Калише (1706 г.), Добром (или  Раевкой)  (1708
г.), Лесной (1708 г.). Тактика пешего боя драгун  практически  ничем  не
отличалась от пехотной.
   Кроме регулярной конницы, в русской армии был большой процент иррегу-
лярной кавалерии: калмыков, ногайцев, казаков... и даже венгров,  примк-
нувших  к  русским  после  поражения  восстания  Ференца  Ракоци  против
австрийцев.
   Моро-де-Бразе описывает случай, произошедший во время Прутского похо-
да:
   "Один капитан, родом венгерец, вступивший в службу его царского вели-
чества, также как и многие из его соотечественников, после  падения  его
светлости принца Ракоци находился в лагере с  несколькими  венгерцами  в
надежде быть употребленным в дело. Он уговорил отряд казачий  поддержать
его, обещаясь доказать, что не так-то мудрено управиться с татарами. Ка-
заки обещались от него не отставать. Он бросился  с  своими  двенадцатью
венгерцами в толпу татар и множество их перерубил, пробиваясь сквозь  их
кучи и рассеивая кругом ужас и смерть. Но казаки их не поддержали, и они
уступили множеству. Татары их окружили, и все тринадцать  пали  тут  же,
дорого продав свою жизнь: около их легло  65  татар,  из  коих  14  были
обезглавлены. Всех менее раненый из сих храбрых венгерцев имел четырнад-
цать ран. Все, бывшие, как и я свидетелями их неуместной храбрости,  со-
жалели о них. Даже конные гренадеры, хоть и русские, то есть хоть  и  не
очень жалостливые сердца, однако ж просились на коней дабы их  выручить;
но генерал Янус не хотел взять на себя ответственность и завязать дело с
неприятелем" (96).
   Генерал Янус был австрийским наемником на русской  службе  и  поэтому
вполне понятно его нежелание  помочь  храбрецам-куруцам.  Но  их  изуми-
тельное мастерство владения холодным оружием говорит  о  том,  насколько
была боеспособна легкая кавалерия русских.
   После смерти Петра I способы ведения рукопашного боя в русской  армии
нисколько не изменились. Основным документом, по которому  обучали  сол-
дат, по-прежнему оставался его устав 1716 г.
   В русско-турецкую войну 1735-1739 гг. основным построением для  отра-
жения атак турок и татар стало каре, огражденное рогатками,  применявши-
мися как против кавалерии, так и против пехоты. Причина того, что  русс-
кие не стремились сблизиться с турецкими янычарами в рукопашной, была не
столько в виртуозном владении турецких солдат саблей и ятаганом, сколько
в использовании янычарами старой тактики, основанной на  ударе  копейных
фаланг при поддержке с флангов стрелков, которые действительно славились
как отменные фехтовальщики.
   Ведь если здраво рассудить: что могли бы сделать янычары в рукопашной
против колонны, ощетинившейся штыками, имея на вооружении лишь  короткое
клинковое оружие? Бесспорно, русский солдат успевал бы достать противни-
ка гораздо раньше, тем более, турецкие стрелки, идя в рукопашный  бой  с
белым оружием, не могли сражаться строем, поскольку  техника  сабельного
поединка не предусматривала ограничения пространства. Воины, нанося  ши-
рокие рубящие удары саблей, должны были сохранять определенные интервалы
между собой. В строю же это невозможно. Но если даже допустить, что тур-
ки могли атаковать строем, не имея пик, то тем самым они лишали бы  себя
главного козыря - маневренности. Янычар,  вооруженный  короткой  саблей,
находясь в строю, не имел возможности отскочить или увернуться от  удара
и заранее обрекал себя на гибель. А нападая врассыпную, отдельными груп-
пами на строй русской пехоты с фронта, они не  смогли  бы  причинить  ей
большого вреда.
   Стало быть, янычары, несомненно, имели более мощную тактическую орга-
низацию, а ею могла быть только копейная фаланга.
   Случай, произошедший под Очаковымв 1737  г.,  когда  русская  пехота,
расстреляв все заряды, была буквально отброшена от стен города к  самому
лагерю, подтверждает это. Копье или пика намного длиннее ружья  со  шты-
ком, а русских пикинеров, стоявших через одного с мушкетерами  в  первой
шеренге, было слишком мало, чтобы противостоять массированному удару фа-
ланги. Расстроившуюся колонну русских тут же атаковали с флангов  яныча-
ры-стрелки, которые в одиночном бою рубили разбегавшихся солдат.
   Неудивительно, что в русской армии после этих событий всерьез намере-
вались возобновить тактику копейного боя (например, в 1746 г.), но,  ви-
димо, до практического осуществления этого замысла дело не дошло.
   В Семилетнюю войну (1756-1763 гг.) в боях с пруссаками русские, в ос-
новном, действовали старыми петровскими методами. Использование  пикине-
ров в первой шеренге, скорее всего, зависело от желания командиров  пол-
ков. Во всяком случае, устав 3.Г. Чернышева,  вышедший  в  1755  г.,  не
предполагал использования пикинеров, но большинство армейских  полков  с
ним ознакомиться не успели и вполне могли использовать в бою пики.
   Очередной устав 1763 г. ввел в практику трехшереножный  строй  вместо
четырехшереножного, так как командование  пришло  к  выводу,  что  такое
построение целесообразнее. Все  ряды  солдат  могли  одновременно  вести
стрельбу, не мешая друг другу и,  соответственно,  вступать  в  штыковой
бой.
   Против турок  применяли  только  каре,  отказавшись  от  развернутого
строя. Такую тактику ввел П.А. Румянцев. Углы построений защищались либо
артиллерией, либо отборными командами гренадеров и егерей. Применявшиеся
ранее рогатки были упразднены. В сражениях при Ларге и Кагуле (1770  г.)
русские обходились без заграждений. При этом пехота, построенная в каре,
стоящие в шахматном порядке, имела возможность постоянно прикрывать друг
друга перекрестным огнем, а в случае атаки янычар на какое-нибудь  пост-
роение рядом стоящее каре могло поддержать соседей  огнем  или  штыковой
атакой в слабозащищенный фланг турецкой фаланги. Такой случай имел место
при Кагуле.
   По-настоящему перевернул отношение к рукопашному бою в русской  армии
А.В. Суворов. Все слышали о его знаменитой "Науке побеждать":
   "Пуля обмишулится, а штык не обмишулится. Пуля - дура, а штык - моло-
дец! Коли один раз! Бросай басурмана со штыка! - мертв на штыке, царапа-
ет саблей шею. Сабля на шею - отскакни шаг, ударь опять!  Коли  другого,
коли третьего! Богатырь заколет полдюжины, а я видел  и  больше.  Береги
пулю в дуле! Трое наскочат - первого заколи, второго застрели,  третьему
штыком карачун".
   "В двух шеренгах сила, в трех полторы силы: передняя рвет, вторая ва-
лит, третья довершает" (110).
   Именно эти строки можно отнести к той тактике, которую  А.В.  Суворов