роны всякого, кто выше его, начиная с фельдфебеля, обязанный рабски  по-
виноваться начальству; он знает твердо, что и  речи  быть  не  может  об
улучшении его участи, как бы храбро и исправно он  ни  сражался.  Офицер
только потому офицер, что он - дворянин, и были офицеры, которые  хвали-
лись жестокостью своего обхождения с солдатами, именно в этом  видя  ис-
тинную дисциплину. Генералами люди становились либо  уже  под  старость,
либо по протекции и знатности своего происхождения.
   Еще в середине XVIII в., когда эти старорежимные порядки существовали
во всех армиях, а не только в прусской, Фридрих II мог побеждать в Семи-
летнюю войну и французов, и русских, и австрийцев, хотя терпел время  от
времени и сам страшные поражения. Фридрих II понимал, что только  неслы-
ханной жестокостью он может заставлять угнетенных и  озлобленных  солдат
идти в бой. "Самое для меня загадочное,- сказал он однажды одному  приб-
лиженному генералу,- это наша с вами безопасность среди нашего  лагеря".
Со времени войн Фридриха II прошло 40 лет,  а  в  Пруссии  осталось  все
по-прежнему, с одним только изменением: самого Фридриха уже не  было,  а
вместо него командовал бездарный герцог Брауншвейгский и другие убогие в
умственном отношении титулованные генералы.
   Что сделалось с прусскими правящими верхами в  эту  роковую  для  них
эпоху, в конце лета и ранней осенью 1806 г.? Как Фридрих-Вильгельм  III,
боявшийся выступить против страшного императора за год до того в союзе с
Англией, Австрией и Россией, осмелился выступить  теперь?  Больше  всего
тут с его стороны было смелости отчаяния: убеждение, что никакой  покор-
ностью не спасешься, что все равно Наполеон нападет. Но офицерство,  ге-
нералитет, все высшее дворянство были решительно в восторге и вслух пох-
валялись, что проучат корсиканского выскочку, убийцу герцога  Энгиенско-
го, предводителя санкюлотов. Кого, вопрошали, побеждал Наполеон  до  сих
пор? Трусливых, разноплеменных австрийцев? Варваров - турок и египетских
мамелюков? Слабых итальянцев? Русских, которые почти такие  же  варвары,
как турки и мамелюки? Не разлетится ли его слава дымом, когда он  столк-
нется с войском, созданным еще Фридрихом II?
   Придворно-офицерская среда, военачальники,  генералы,  великосветское
окружение, королева Луиза и ее приспешники - все они  дошли  до  крайней
степени легкомыслия, фантазерства и хвастовства. Они не желали считаться
с тем, что Наполеон черпает свои ресурсы не только из Франции, но  и  из
нескольких уже покоренных им больших и богатых стран; они были  уверены,
что, как только прусская армия молодецким  ударом  опрокинет  Наполеона,
роялисты восстанут в тылу и низвергнут его во имя Бурбонов. Старый глав-
нокомандующий, герцог Брауншвейгский, тот самый, который в 1792  г.  был
вождем военной интервенции и помимо своей воли ускорил падение французс-
кой монархии своим нелепым угрожающим манифестом,-  всегда  питал  нена-
висть старорежимного крепостника-реакционера к французам, дерзким  рево-
люционным смутьянам. Но он страшился непобедимого Бонапарта и  не  очень
поддерживал праздничное и победоносное настроение, царившее вокруг коро-
левы Луизы и принца Людвига. Пасторы в церквах Берлина и в провинции, со
своей стороны, без затруднения ручались за деятельную поддержку  господа
бога, с давних пор, как общеизвестно, вполне  дружески  относившегося  к
династии Гогенцоллернов. С горячим нетерпением ожидали первых известий с
театра войны. Никто не знал, с чьей стороны последует переход границы...

   Три колонны наполеоновской армии двигались через  Франконский  лес  к
реке Эльбе, в тыл прусской армии, чтобы отрезать ее от ее сообщений.
   На другой день после вторжения Наполеона в Саксонию, бывшую в союзе с
Пруссией, 9 октября, произошел первый бой (при Шлейце). Авангард - Мюрат
и маршал Бернадотт - приблизился к прусскому отряду и по приказу Наполе-
она атаковал его. Сражение было небольшое. Пруссаки были отброшены,  по-
теряв около 700 человек (из них 300 убитыми). На следующий день, 10  ок-
тября, произошел новый бой, на этот раз более серьезный. Маршал Ланн по-
дошел к г. Заальфельду, где стоял принц Людвиг, глава придворной военной
партии, с девятитысячным войском. Бой, завязавшийся немедленно, кончился
снова победой французов. Пруссаки бежали после  упорного  сопротивления,
потеряв убитыми и пленными около полутора тысяч человек. К концу боя сам
принц Людвиг был заколот штыком. Беглецы из-под Заальфельда  присоедини-
лись к главным силам прусской армии,  стоявшим  близ  г.  Иены  под  на-
чальством князя Гогенлоэ. Другая часть главных сил, под начальством  са-
мого герцога Брауншвейгского, отходила севернее - к Наумбургу, но ей  не
суждено было туда дойти.
   Когда в Берлин пришли одно за другим известия о боях при Шлейце и при
Заальфельде и о смерти принца Людвига, все были потрясены. Даже  странно
было, что два первых, хотя бы  и  неудачных,  но  сравнительно  незначи-
тельных, боя могли до такой степени круто изменить общественную атмосфе-
ру. Не только утихло непомерное  самохвальство,  но  как-то  слишком  уж
быстро сменилось растерянностью и страхом. Только королева Луиза не  па-
дала духом и восторгалась вместе с окружающими геройской смертью  принца
Людвига и убеждала в том, что ожидаемое генеральное сражение  сразу  все
исправит.
   Наполеон предполагал, что главная масса прусской армии сосредоточива-
ется в районе Веймара, чтобы продолжать отход к  Берлину,  и  что  гене-
ральное сражение произойдет у Веймара 15 октября. Он послал маршала Даву
к Наумбургу и далее на тылы прусской  армии,  Бернадотт  получил  приказ
присоединиться к Даву, но выполнить его не  мог.  Наполеон  с  маршалами
Сультом, Неем, Мюратом двинулся на Иену. К вечеру  13  октября  Наполеон
въехал в г. Иену и, смотря с высот окружающих гор, увидел крупные  силы,
отходившие по дороге в Веймар. Князь Гогенлоэ знал, что французы вошли в
Иену, но он понятия не имел, что и сам Наполеон с несколькими  корпусами
находится тут же. В ночь с 13-го на 14-е Гогенлоэ остановился по  дороге
и неожиданно для Наполеона решил принять бой.
   Еще перед рассветом Наполеон объехал ряды  своей  армии.  Он  говорил
солдатам, что наступающее сражение отдаст всю Пруссию в руки французской
армии, что император надеется на их обычную храбрость, и объяснил солда-
там, как он это всегда делал, в самых общих чертах,  главное  содержание
своего плана на предстоящий день.
   Наконец рассвело. Наступило 14 октября 1806 г.- день, решивший участь
Пруссии. Бой начался в первые же часы после рассвета; он  был  долгий  и
упорный, но уже в начале французам удалось добиться такого  успеха,  что
никакие усилия неприятеля не могли вырвать победу  из  их  рук.  Сначала
пруссаки и саксонцы отступали медленно, упорно обороняясь,  но,  искусно
сосредоточив и введя в бой лучшие части корпусов маршалов Сульта, Ланна,
Ожеро, Нея и кавалерию Мюрата, Наполеон в точности осуществил свой план.
Когда прусская армия дрогнула и ударилась в бегство, преследование  ока-