С  другой  стороны,  в  течение   Второй   волны   цивилизации   машинная
синхронизация связывала человека с машинными способностями и  заключала  всю
его  социальную  жизнь  в  тесные  общие  рамки.  Это  происходило   как   в
социалистических,  так  и  в  капиталистических  обществах.  Сейчас,   когда
синхронизация машин достигла высокой точности, человек  вместо  скованности,
наоборот, быстро освобождается.
   Одно  из  психологических  последствий  этого  -   изменение   значимости
пунктуальности в нашей жизни. Мы идем сейчас от пунктуальной во всем жизни к
селективной  или  ситуационной  пунктуальности.  Существование  во  времени,
которое, вероятно, смутно чувствуют наши дети,  сегодня  означает,  что  оно
используется как средство.
   Пунктуальность, как мы видели ранее,  не  была  слишком  важна  во  время
Первой волны цивилизации, в основном потому, что сельскохозяйственные работы
не были столь взаимозависимыми. С приходом  Второй  волны  опоздание  одного
работника могло немедленно  и  сильно  повредить  работе  многих  других  на
фабрике или в офисе.  Поэтому  для  обеспечения  пунктуальности  оказывалось
огромное культурное давление.
   Сегодня, поскольку Третья волна принесла с  собой  персонализацию  взамен
универсальных и  массифицированных  графиков,  последствия  опозданий  менее
заметны.  Опаздывая,  можно  причинить  неудобство  другу  или  коллеге,  но
отрицательное влияние этого на производство, все еще потенциально сильное  в
определенных профессиях, проявляется все менее  и  менее  очевидно.  Сегодня
иногда трудно сказать, особенно  для  молодых  людей,  когда  пунктуальность
действительно  важна,  а  когда  она  требуется  просто  в  силу   привычки,
вежливости или традиции. Пунктуальность необходима в некоторых ситуациях, но
так как компьютеры распространились и люди могут  включаться  и  отключаться
круглосуточно, когда захочется, число работников, чья эффективность  зависит
от пунктуальности, уменьшается.
   В  результате  молодые  люди  меньше  чувствуют  необходимость  быть  "во
времени", быть пунктуальными. Пунктуальность, подобно  моральности,  зависит
от ситуации.
   Короче говоря, по мере того, как Третья волна  распространяется,  замещая
старый   индустриальный   способ   производства,   она   полностью    меняет
взаимоотношения цивилизации со временем. Старая механическая  синхронизация,
которая разрушила так много из спонтанности и  радости  жизни  и  фактически
символизировала Вторую волну,  уходит.  Молодые  люди,  которые  отбрасывают
режим "с девяти - до пяти", равнодушны к  классической  пунктуальности,  уже
могут даже не осознавать, почему они ведут себя именно так.  Но  время  само
изменилось в "реальном мире", и, в соответствии с этим, мы изменили основные
законы, которые раньше управляли нами.



   Постстандартизированный разум

   Третья волна не только заменила образчики синхронизации Второй волны. Она
атаковала также основную особенность индустриальной жизни - стандартизацию.
   Тайный код Второй волны поощрял  "паровой  каток"  стандартизации  многих
вещей -  от  стоимости,  веса,  расстояния,  размера,  времени  и  валют  до
производства и цен. Бизнесмены Второй волны много работали  над  тем,  чтобы
сделать каждую, даже незначительную вещь, идентичной, а некоторые до сих пор
этим занимаются.
   Современные наиболее разумные бизнесмены, как мы видели,  знают,  как  (в
противоположность стандартизации) договориться о наиболее низкой  стоимости,
найти  остроумные  (нестандартные)  пути  применения  новых  технологий  для
индивидуализации  продуктов  и  сервиса.  По  статистике  занятости,   число
работников, делающих идентичную работу, не  растет,  а  увеличивается  число
профессий. Зарплаты и льготы теперь различны у разных работников.  Они  сами
стали отличаться друг от  друга,  а  так  как  они  же  (и  мы)  являются  и
потребителями, эти различия мгновенно отражаются на рынке товаров(10).
   Сдвиг в сторону от традиционного массового  производства  сопровождается,
таким образом, параллельной демассификацией рынка, покупки и продажи товара,
потребления. Пользователи начинают делать свой выбор исходя  не  столько  из
того, какую специфическую материальную или психологическую функцию выполняет
товар, сколько из того, как он соответствует той  конфигурации  продуктов  и
сервиса, которую  они  хотели  бы  иметь.  Эти  индивидуальные  конфигурации
временны,  так  как  зависят  от  стиля  жизни,  который  они  же   помогают
реализовать.     Потребление,     подобно      производству,      становится
конфигурированным. Постстандартизированное производство приносит с  собой  и
постстандартизированное потребление.
   Даже цены, стандартизированные в период Второй волны, начинают быть менее
стандартными сейчас,  так  как  изготовленная  на  заказ  продукция  требует
договорной  цены.  Ярлык  цены  на  автомобиле  зависит  от  индивидуального
комплекта   выбранных   особенностей;   цена    электронного    оборудования
(аудиотехники) тоже определяется  входящими  в  его  состав  компонентами  и
степенью автоматизации работы; цены на самолеты,  на  оборудование  нефтяных
плавучих баз, корабли,  компьютеры  и  другие  высокотехнологичные  продукты
изменяются от одного индивидуального устройства к другому.
   В политике мы наблюдаем  те  же  тенденции.  Наши  взгляды  нестандартны,
потому что консенсус в стране потерян после того, как  общество  раскололось
на тысячи "спорящих групп", каждая из  которых  яростно  сражается  за  свои
собственные узкие, часто временные принципы и идеи. Культура сама все больше
и больше дестандартизируется.
   Таким образом, мы видим разрушение массового сознания в виде вступившей в
силу новой коммуникационной среды, описанной в главе 13. Эта  демассификация
массового сознания - увеличение роли и разнообразия мини-журналов и  листков
новостей  небольших  форматов,  часто  в  виде   ксерокопий;   коммуникации,
связанные  с  приходом   кабелей,   кассет   и   компьютеров   -   разбивает
стандартизированные   шаблоны   мира,   распространяемые   коммуникационными
технологиями Второй волны, приносит в общество разнообразные  образы,  идеи,
символы и ценности. Мы используем не только индивидуализированные  продукты,
но и различные символы для того, чтобы сделать индивидуальным  наше  видение
мира.
   "Art  News"  суммировала   точку   зрения   Дейтера   Хониша,   директора
национальной галереи в Западном Берлине: "То, что  восхищает  в  Кёльне,  не
может быть принято в Мюнхене, а то, что имеет успех в  Штутгарте,  не  имеет
успеха  у  гамбургской  публики.  Живущие  по  законам  местных   интересов,
отдельные районы теряют чувство национальной культуры"(11).
   Ничто не описывает этот процесс культурной  демассификации  более  четко,
чем недавняя статья в