Обжоры  и  вдовы  Сделай  сам  Посторонние  и  участники   Жизненный   стиль
"Производителя для себя" Экономика Третьей волны Конец маркетизации

   Глава 21. Духовный водоворот Новое представление о  природе  Планирование
эволюции Древо прогресса Наше будущее Космические путешественники  Холизм  и
половинчатость Космическая игровая комната Урок термитов

   Глава  22.  Раскол  нации  Абхазцы  и  техасцы  Сверху  вниз  Общемировые
корпорации Развитие "Т-сети" Планетарное сознание Миры и изобретения

   Глава 23. Ганди и спутники Стратегия  Второй  волны  Крах  модели  успеха
Стратегия Первой  волны  Вопросы  Третьей  волны  Солнце,  креветки  и  чипы
Работать на самообеспечение Стартовая линия

   Глава 24. Кода: великолепное слияние Черты будущего  Концепция  практопии
Неправильно поставленный вопрос

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Глава 25. Новая  психосфера  Наступление  на  одиночество  Телесообщество
Героиновая структура Секрет культов Организаторы жизни и полукульты

   Глава  26.  Личность  будущего  Вырастая  другими  Новый  работник  Этика
производителя-потребителя Конфигуративное "я"

   Глава 27. Политический мавзолей Черная дыра Частные армии Комплекс мессии
Всемирная сеть Проблема переплетения  Ускорение  решений  Распад  консенсуса
Взрыв решений Глава 28. Демократия двадцать первого века  Власть  меньшинств
Полупрямая  демократия  Разделение  решений  Расширяющиеся  элиты   Грядущая
сверхборьба Судьба творить

   ПРИМЕЧАНИЯ
   БИБЛИОГРАФИЯ



   А волны истории плещут...
   (Новая конфигурация будущего)

   Элвин Тоффлер начал свою карьеру как журналист. Откликаясь на злобу  дня,
он, однако, не превратился в простого летописца наших дней. За обыкновенными
буднями,  каждодневными  смещениями  власти,  перипетиями  семейной  ячейки,
метаморфозами  политики,  потоками  информации   он   стремился   разглядеть
некоторые общие тенденции социального  развития.  Не  разделяя  традиционных
представлений о том,  что  история  подпитывается  социальными  революциями,
Тоффлер начал создавать иные историософские схемы.
   Так он стал известным американским социологом и футурологом. Но разве его
феноменология истории абсолютно неожиданна? Конечно, нет. Можно сказать, что
Тоффлер строил свои выводы в русле новейшей американской социологии, в  этом
смысле он мало чем отличался от Белла или Бжезинского. Державная  нить  этой
социологии - развитие техники и ее роль в преображении социальных процессов.
   Тоффлер тоже отдал дань этой моде. Однако в отличие от других  социологов
он сумел придать своим сочинениям настоящую социологическую основательность.
Глобальные тенденции здесь не просто обозначаются. В подтверждение  той  или
иной мысли приводится целый поток фактов, ссылок, цифровых распределений.  В
арсенале  социолога  суждения  философов,  поступки  политиков,   статистика
социальных  процессов  Современный  читатель  найдет  в  публикуемой  работе
огромный эмпирический  материал,  который  так  нужен  политику,  социологу,
демографу, культурологу и философу.
   Однако книга "Третья волна" написана  почти  два  десятилетия  назад.  Не
устарела ли она? Не обветшали ли ее основные  положения  в  потоке  новейших
утопических,  футурологических  провозвестий?  В  какой   мере   современный
российский  читатель  может  довериться  феноменологии  истории,   как   она
представлена Э. Тоффлером? Разумеется, два десятилетия  внесли  определенные
коррективы  в  историософскую  концепцию   Тоффлера.   Можно   говорить   об
уточнениях, о расшифровке отдельных положений. Но в  главном  она  сохранила
свою актуальность и неоспоримую ценность.
   Сто лет назад, по словам Томаса Манна, родилась формула, которая выражала
чувство гибели определенной эпохи. И ныне человечество, несомненно,  подошло
к невидимому рубежу, который отделяет одну эпоху от другой. Мы сегодня можем
утверждать, что цивилизация будущего будет радикально  отличаться  от  нашей
современной. Не так ли люди эпохи Просвещения с недоумением  поглядывали  на
неких юнцов, которые, облачившись в плащи, отказывались служить в банке ради
корысти, идти  на  государственную  службу?  Эти  юнцы  предавались  поэзии,
стремясь разглядеть за прозой  жизни  иные,  незримые  миры.  Мало  кто  мог
предвидеть  тогда,  что  именно  так  начиналась  целая   полоса   в   жизни
европейского человечества, которую назовут романтизмом.
   Несомненно, в качестве  цели,  мобилизующей  усилия  общества,  необходим
некий образ будущего. Главные условия разработки такого образа будущего: его
формулировка в категориях, близких к сегодняшним настроениям, учет  нынешних
ценностей.  Психологически-моральная  установка  современного   человека   -
преодоление тех ограничений, которые накладывает  на  него  его  собственная
культурно-историческая природа.

   Французский социолог Жак Эллюль полагает, что интеллектуалы  не  способны
выработать  социально  полезный  и  социально  эффективный  образ   будущего
общества. Так, например, утопии Кампанеллы, Томаса Мора или Шарля  Фурье  не
сыграли даже ничтожной роли в развитии исторических событий своего  времени.
В этих утопиях  не  содержалось  и  предвидений,  которые  осуществились  бы
сегодня.
   Размышления современных интеллектуалов о будущем - это скорее всего  лишь
материал для дальнейших раздумий.  Они  фактически  не  определяют  цели,  к
которой, как к своему будущему, должно стремиться  общество.  В  антиутопиях
типа оруэлловской или кафкианской, на которые ссылается Тоффлер,  отмечаются
опасные для человечества тенденции социального развития, но поскольку авторы
этих мрачных прогнозов не видят путей преодоления выявленных ими  негативных
тенденций, то нарисованные картины "повисают  в  воздухе".  В  конце  XX  в.
возник своеобразный бум  утопий.  Одновременно  встал  вопрос:  можно  ли  в
принципе угадать грядущее? Следует ли пытаться каким-то
образом блокировать  утопическое  сознание? Ведь  их социальное значение