"Третья волна" показывает нам эти новые перспективы. Она доказывает,  что
в  самой  сердцевине  разрушения  и  распада  мы  можем  обнаружить   сейчас
потрясающие свидетельства зарождения и  жизни.  Ясно  и,  как  мне  кажется,
неоспоримо, что при наличии интеллекта и  небольшого  везения  зарождающаяся
цивилизация может стать более здоровой, благоразумной  и  устойчивой,  более
пристойной и более демократической, чем любая из известных нам до сих пор.
   Если основной аргумент книги верен,  то  имеются  серьезные  причины  для
долгосрочного  оптимизма,  даже  если  переходный  период,  предстоящий  нам
сейчас, будет, вероятно, бурным и полным кризисов.

   Когда я работал последние три года над "Третьей  волной",  присутствующие
на лекции неоднократно спрашивали меня, в какой мере эта книга отличается от
моей ранней работы "Шок будущего" ("Future shock").
   Автор и читатель не никогда не видят в любой книге одно и то же. Для меня
"Третья волна" принципиально отлична от "Шока будущего" и по своей форме,  и
по цели. Прежде всего она охватывает гораздо больший период времени,  как  в
прошлом, так и в  будущем.  Она  содержит  в  себе  больше  предписаний.  Ее
архитектоника совершенно  иная.  (Проницательный  читатель  увидит,  что  ее
структура отражает, как в зеркале, ее основную метафору - столкновение волн.
)
   По существу, различия между ними еще более  значительны.  "Шок  будущего"
призывал произвести  определенные  перемены  и  подчеркивал  персональные  и
социальные издержки этих  перемен,  а  "Третья  волна",  отмечая  трудности,
связанные с адаптацией, делает акцент на том, что за  отсутствие  достаточно
быстрых перемен придется заплатить не менее значительную Цену.
   Кроме того, в  своей  более  ранней  книге  я  писал  о  "преждевременном
наступлении  будущего"  и  не  делал   никаких   попыток   дать   полную   и
систематическую картину возникающего общества  завтрашнего  дня.  Фокус  той
книги был направлен на процессы перемен, а не на направление этих перемен.
   В данной книге мы смотрим через перевернутый объектив. Я фокусирую его на
ускорении как таковом и в большей степени  рассматриваю  те  перспективы,  к
которым нас приводит это изменение. Таким  образом,  одна  книга  в  большей
степени посвящена процессу, а другая - структуре. Обе  книги  задуманы  так,
чтобы они хорошо соответствовали друг другу, - не в  том  смысле,  что  одна
является источником, а вторая - ее продолжением, а в том смысле, что обе они
представляют собой  комплементарные  части  одного  более  крупного  целого.
Каждая из них сильно отличается от другой, и в то  же  время  они  проливают
свет друг на друга.
   Стремясь к широкомасштабному синтезу,  необходимо  упрощать,  обобщать  и
спрессовывать факты. (Иначе невозможно охватить в рамках одного  тома  столь
обширную тему. ) Некоторые историки могут подумать, что суть работы  в  том,
что она делит цивилизацию всего лишь на  три  части  -  сельскохозяйственную
фазу Первой волны, индустриальную фазу Второй волны  и  возникающую  в  наше
время фазу Третьей волны.
   Легко  доказать,  что  сельскохозяйственная   цивилизация   состояла   из
совершенно различных культур и что индустриализм в  действительности  прошел
через много последовательных этапов своего  развития.  Без  сомнения,  можно
покрошить прошлое (и будущее) на 12, 38 или 157 кусков. Но,  поступая  таким
образом, мы упустили бы из виду основные компоненты, затерявшиеся  в  потоке
более мелких подразделов. Чтобы рассмотреть одну и  ту  же  территорию,  нам
понадобилась бы не одна книга, а целая библиотека.  Для  наших  целей  более
полезными представляются более простые и весьма крупные различия.
   Широта тематики этой книги требует также использования  других  экономных
приемов. Так, я иногда  овеществляю  (представляю  как  нечто  материальное)
цивилизацию как таковую, говоря, что  цивилизация  Первой  или  Второй  волн
"создала" то-то или то-то. Конечно, и я, и читатели знают,  что  цивилизации
не  создают  ничего,  -  это  делают  люди.  Однако  приписывание  чего-либо
какой-либо цивилизации экономит время и силы.
   Интеллигентные читатели понимают, что никто - ни историк,  ни  футуролог,
ни плановик, ни астролог, ни проповедник, - не "знает" и  не  может  "знать"
будущего. Когда я говорю, что нечто "будет",  я  предполагаю,  что  читатель
внесет соответствующую поправку, учитывающую фактор  неопределенности.  Если
поступать по-другому, это приведет к перегрузке книги массой неудобочитаемых
и не столь уж необходимых сведений. Кроме того, социальные прогнозы  никогда
не бывают непредвзятыми и  научными,  даже  если  они  используют  множество
компьютеризированных данных. "Третья волна" - не объективный прогноз, и  она
не претендует на то, чтобы быть научно обоснованной.
   Говоря это, я, однако, не имею в виду, что идеи, изложенные в этой книге,
фантастичны или не систематизированы.  На  самом  деле  (вскоре  это  станет
очевидным) работа основана на большом массиве данных и  на  том,  что  может
быть  определено  как  полусистематическая  модель   цивилизации   и   наших
взаимоотношений с ней.
   Она описывает процесс отмирания  индустриальной  цивилизации  в  терминах
"техносферы", "социосферы", "информационной"  и  "властной  сферы"  и  затем
стремится показать, как  каждая  из  этих  сфер  претерпевает  революционные
изменения в сегодняшнем мире. Она пытается показать, каковы  взаимоотношения
между этими сферами,  а  также  между  "биосферой"  и  "психосферой"  -  той
структурой  психологических  и  личностных  отношений,   благодаря   которым
перемены, происходящие во внешнем мире,  влияют  на  нашу  частную  (личную)
жизнь.
   "Третья  волна"  принимает  положение,  согласно   которому   цивилизация
использует определенные процессы и принципы  и  развивает  свою  собственную
"суперидеологию",  чтобы  дать  объяснение  реальности  и   оправдать   свое
собственное существование.
   Когда  мы  поймем,  как  все  эти   компоненты,   процессы   и   принципы
взаимодействуют и влияют друг на друга, порождая мощные течения перемен,  мы
приобретем гораздо более ясное понимание относительно той  гигантской  волны
перемен, которая сотрясает сегодня нашу жизнь.
   Вероятно, уже  очевидно,  что  основная  метафора,  используемая  в  этой
работе, - это столкновение волн,  приводящее  к  переменам.  Этот  образ  не
оригинален. Норберт Элиас в книге "Процесс  цивилизации"  говорит  о  "волне
наступающей интеграции, охватывающей несколько столетий". В 1837 г. писатель
описывал заселение американского Запада  в  понятиях  сменяющих  друг  друга
"волн" - сначала пионеры, затем фермеры, затем деловые люди - "третья волна"
миграции. В 1893 г. Фридерик Джексон Тернер цитировал и  использовал  ту  же
аналогию в своем классическом  очерке  "Значение  осваиваемых  территорий  в
американской  истории".  Таким  образом,  ново  не  использование   волновой
метафоры, а ее применение к происходящему в наше время сдвигу цивилизации.
   Это применение исключительно плодотворно. Идея волны - не  только  способ
организовать огромные массы весьма противоречивой информации.  Она  помогает