аппаратуры), а также для изготовления труб, по которым транспортируются
кислоты, щелочи и другие агрессивные жидкости. Из них же делают оболочки,
окутывающие различные кабели (электрические, телеграфные, телефонные),
решетки свинцовых аккумуляторов, сердечники пуль, дробь, шрапнель.
  Широко применяют подшипниковые сплавы (баббиты), в состав которых входят
олово, медь и сурьма. Первый сплав такого типа был создан еще в 1839 году
американским инженером И. Баббитом. Несмотря на "солидный возраст", эти
материалы до сих пор в большом почете у конструкторов. Особая структура -
наличие твердых частиц в мягкой пластичной основе - обусловливает высокие
антифрикционные свойства баббитов: малый коэффициент трения в подшипниках,
залитых этими сплавами, хорошую прирабатываемость, большое сопротивление
истиранию. Неплохой антифрикционный материал - чугун, легированный сурьмой
(0,5 %).
  В последние годы сурьма стала оказывать кое-какие "услуги"...
криминалистике. Дело в том, что летящая пуля оставляет за собой вихревой
поток, в котором имеются микроколичества ряда элементов-свинца, сурьмы,
бария, меди. Оседая на землю, пол или другую поверхность, они оставляют на
ней невидимый след. Невидимый? Оказывается, современная наука позволяет
увидеть этот след, а значит, и узнать направление пули. На обследуемую
поверхность накладывают полоски влажной фильтровальной бумаги, затем их
помещают в ядерный реактор и подвергают бомбардировке нейтронами.
Вследствие "обстрела" некоторые атомы, прихваченные бумагой (в том числе
атомы сурьмы), превращаются в радиоактивные изотопы, а степень их
активности позволяет судить о содержании этих элементов в пробах и таким
образом определить траекторию и длину полета пули, характеристику самой
пули, оружия и боеприпасов.
  Разнообразна "деятельность" и соединений сурьмы. Их используют, например,
для вулканизации каучука в производстве резины. Трехокись сурьмы служит
огнестойкой добавкой к тканям - ею пропитывают театральные занавеси,
драпировки, брезенты. Изготовленной на ее основе краской "сурьмин"
окрашивают подводную часть и надпалубные постройки кораблей. В качестве
пигмента соединения этого элемента входят в состав многих красок,
применяемых в живописи ("неаполитанская желтая"), в производстве керамики
и фарфора, белого молочного стекла и эмали для кухонной посуды.
  Соединения сурьмы каждый из нас не раз держал в руках: боковая поверхность
спичечной коробки покрыта составом, который, наряду с красным фосфором,
содержит сульфид сурьмы (они-то и придают "терке" темно-коричневый цвет).
Некоторые ее соли явно склонны к пиротехническим эффектам. Впрочем, и
чистая сурьма способна устроить необыкновенно красивый фейерверк: если в
сосуд, заполненный хлором, осторожно, небольшими порциями, всыпать мелкий
порошок сурьмы, то крупицы ее тут же будут вспыхивать яркими звездочками;
сосуд же вскоре наполнится белым дымом образовавшегося пентахлорида. А
взрывчатая сурьма (об этой модификации говорилось выше) настолько
неустойчива, что взрывается при любом соприкосновении или небольшом
нагреве, превращаясь при этом в обыкновенную серую сурьму.
  Не так давно, в 1974 году, в СССР было зарегистрировано открытие, в основе
которого лежат сложные биохимические процессы, совершаемые... бактериями.
Многолетнее изучение сурьмяных месторождений показало, что сурьма в них
постепенно окисляется, хотя при обычных условиях такой процесс не
протекает: для этого нужны высокие температуры-более 300ёС. Какие же
причины заставляют сурьму нарушать химические законы? Микроскопическое
исследование образцов окисленной руды показало, что они густо "заселены"
неизвестными прежде микроорганизмами, которые и были виновниками
окислительных "событий" на рудниках. Но, окислив сурьму, бактерии не
успокаивались на достигнутом: энергию окисления они тут же "пускали в ход"
для осуществления хемосинтеза, т. е. для превращения углекислоты в
органические вещества.
  Явление хемосинтеза впервые обнаружено и описано еще в 1887 году русским
ученым С. Н. Виноградским. Однако до сих пор науке были известны всего
четыре элемента, при бактериальном окислении которых выделяется энергия
для хемосинтеза: азот, сера, железо и водород. Теперь к ним прибавилась
сурьма.

  ДВЕ ГОЛУБЫЕ НЕЗНАКОМКИ (ЦЕЗИЙ)

  "Разборчивая невеста". - Истины ради. - Пламя меняет цвет. - Многоголосый
"хор". - На помощь приходит принц. - Визитные карточки. - Посылка из
Шварцвальда.-Чьи голубые "глаза"?- На вечное хранение. - Шерлок Холмс
спокоен. - Вы курите? - Жюри присуждает приз. - Как сохранить? -
Эксперимент не состоится. - Разные мнения. - Один в поле не воин. - Прибор
получает "взятку". - На сотни верст. - "Ночезрительные трубы". - К далеким
звездам. - Распухшие атомы. - Проще пареной репы. - Сегодня и завтра.

  История - "разборчивая невеста": добиться ее благосклонности - попасть на
самые почетные страницы - удается далеко не каждому. В мире химических
элементов (как, пожалуй, и в жизни) такой чести удостаиваются лишь те
счастливцы, которые сумели в чем-либо превзойти или опередить конкурентов.
Что ж, в этом есть своя логика. Разве не вправе рассчитывать на особое
место в истории, например, технеций - первый искусственно созданный
элемент, или гелий - единственный обитатель периодической таблицы, сначала
обнаруженный на Солнце, а уж потом найденный на Земле?
  К числу баловней судьбы с полным основанием можно отнести цезий, который
голубыми буквами вписал свое имя в историю спектрального анализа. Впрочем,
истина требует точности: вписал не цезий, а сделали это немецкие ученые
Роберт Бунзен и Густав Кирхгоф. Что же касается цвета букв, то они
неспроста названы голубыми - в этом вы вскоре убедитесь.
  В начале 50-х годов прошлого века профессор химии Гейдельбергского
университета Р. Бунзен обратил внимание на малозначительное, казалось бы,
для науки явление: если в пламя газовой горелки вводили соли металлов, оно
окрашивалось в разные цвета. Возможно, это обстоятельство было подмечено
кем-нибудь и раньше, но только Бунзен заинтересовался им всерьез. Ученый
подносил к горелке крупицы различных веществ и всякий раз язычок пламени,
словно хамелеон, менял свою окраску, становясь то желтым, то фиолетовым,
то розовым. В этих экспериментах отчетливо выявлялись две закономерности:
во-первых, каждый из "подопытных" металлов придавал пламени определенный
цвет, а во-вторых, этот цвет не зависел от того, в каком виде металл
"приговаривался к сожжению". Так, все соединения бария делали пламя
зеленоватым, а кальций, попадая в огонь, заставлял его краснеть как бы в
отместку за свои муки.
  Напрашивалась мысль: нельзя ли воспользоваться подмеченными