отражена  в  столь  же  многогранной  личности  императора  Адриана.  Оценка
Адриана  как личности может быть самой различной, но бесспорно одно, что это
один  из  крупных,  сложных  и  в  высшей  степени противоречивых характеров
мировой  истории.  В  одном  человеке  сильный политический ум, охватывавший
целые   эпохи,   уживался  с  душой  бюрократа,  богатый  творческий  талант
существовал  наряду  с  мелкой  завистью  и  эгоизмом,  идеал  просвещенного
политика  в  стиле  Платона  сочетался  с  низкой подозрительностью и мелким
тщеславием,  ясный  и  трезвый интеллект уживался с верой в магию и демонов,
прирожденная  мягкость  и  нежность  -  с  дикой жестокостью и вероломством,
храбрость  -  с  трусостью  и  малодушием, любовь - с утонченным развратом и
т.д.
     Отрицательные   стороны   характера   Адриана  с  наибольшей  резкостью
выступают  в  последний  период  его  жизни. Потеря психического равновесия,
наблюдаемая   в  последние  годы  его  жизни,  объясняется  субъективными  и
объективными   факторами.   В  138  г.  император  опасно  заболел,  болезнь
совершенно  расстроила  его  нервную  систему,  усилила  подозрительность  и
жестокость.  К  субъективным  причинам  присоединились  факторы объективного
порядка  -  начинавшийся  распад империи, о чем говорилось на предшествующих
страницах.
     На  почве  изжившего  себя  рабовладельческого  строя сильнее ощущались
отрицательные  стороны  самодержавия  и  бюрократии. Недовольство провинций,
страдающих  от  высоких  налогов  и вмешательства в дела местного управления
императорских   чиновников,   выражалось  в  глубоком  волнении  и  открытых
восстаниях,  подобных  восстанию  Бар-Кохбы  (136-138)  в  Иудее.  Отношения
императора с сенатом также все более ухудшались.
     В  конце  жизни  Адриана  сенаторское  сословие попадает под подозрение
потерявшего  психическое  равновесие  цезаря,  неизбежным  последствием чего
были  массовые  казни  сенаторов,  которыми  омрачены  последние  годы жизни
Адриана.
     Ненависть  со  стороны  сената  к  императору  выразилась в том, что он
объявил  проклятие  его  имени  после смерти Адриана, которая последовала на
62-м году жизни в мае 138 г.

                                                                 В.С.Сергеев


 

I

     Предрассветный  сумрак исчез. Первого декабря 129 года новой эры солнце
показалось  на  небе,  как  бы  окутанное  пеленой  молочно-белых испарений,
поднимавшихся с моря. Было холодно.
     КазийПалестиной  и  Египтом;  с севера она омывается морем, которое в тот день не
сверкало,  как  обычно,  ярким  ультрамариновым  светом.  Дальние  волны его
отливали  мрачной, черной синевой, ближайшие же отличались совершенно другим
колоритом,   переходившим   в  унылый  серо-зеленый  оттенок  там,  где  они
сливались  со  своими  сестрами, соседними с горизонтом, словно пыльный дерн
на темных полосах лавы.
     ______________
     города Пелузия, приблизительно в 250 км от Александрии.

     Северо-восточный  ветер, поднявшийся с восходом солнца, начал крепчать;
млечно-белая  пена  показалась  на  гребнях  волн,  но эти волны не бились с
бешенством  о подошву горы; бесконечно длинной, плавной зыбью катились они к
берегу,  медленно,  точно  тяжелый расплавленный свинец. Порою все же от них
отделялись   легкие  светлые  брызги,  когда  их  крыльями  задевали  чайки,
которые,  словно  в  страхе,  метались  туда и сюда и с пронзительным криком
стаями носились над водой.
     По  тропинке, спускавшейся с гребня горы на равнину, медленно двигались
три  путника.  Но  только  один  из  них  -  старший, бородатый, который шел
впереди,  -  обращал  внимание  на небо и на море, на чаек и на дикую долину
внизу.  Вот  он  остановился,  и примеру его в тот же момент последовали его
товарищи.  Ландшафт у его ног, по-видимому, приковал его взгляд и оправдывал
удивление,  с  которым  он  покачал  своей  слегка  опущенной головой. Узкая
полоса  пустыни,  отделяя  воды  двух  морей,  тянулась перед ним к западу в
необозримую  даль.  По этой самой природой созданной дамбе двигался караван.
Мягкие  копыта верблюдов беззвучно ступали по дороге, по которой пролегал их
путь.  Их всадники, закутанные в белые бурнусы, казалось, спали, а погонщики
предавались  грезам. Серые орлы, сидевшие по краям, не трогались с места при
их приближении.
     Справа  от  низкого  прибрежья, по которому шел путь из Сирии в Египет,
лежало  море,  совершенно  лишенное  блеска  и  сливавшееся с серыми тучами;
слева,   посреди  пустыни,  виднелась  какая-то  странная  местность,  конца
которой  не  было видно ни к востоку, ни к западу и которая походила здесь -
на  снежное  поле,  там  -  на  стоячую воду, в иных местах - на чащу густых
тростников.
     Старший  из  спутников непрерывно смотрел то на небо, то вдаль; другой,
раб,  несший  на  своих  широких  плечах  одеяла и плащи, не спускал глаз со
своего  повелителя,  третий  -  юноша  из  свободных  граждан  - с усталым и
мечтательным видом глядел вниз, на дорогу.
     Тропинку,  спускавшуюся  с  вершины  горы к морскому берегу, пересекала
широкая  дорога,  которая  вела  к величественному зданию храма, и на эту-то
дорогу  и  вступил  бородатый  путешественник.  Но  он  прошел  по  ней лишь
несколько  шагов,  затем остановился, с досадой покачал головой, пробормотал
про  себя несколько невразумительных слов, ускоренным шагом повернул назад к
узкой тропе и стал спускаться в долину.
     Его  молодой  спутник  последовал  за  ним  как тень, опустив чело и не
выходя  из  своей  задумчивости;  а раб поднял коротко остриженную белокурую
голову,  и  улыбка  превосходства  пробежала по его губам, когда он увидел у
левого  края  дороги  труп  павшего  черного  козленка  и  возле него старую
пастушку,  которая при приближении мужчин боязливо спрятала свое морщинистое
лицо под сине-черным покрывалом.
     - Есть  из-за чего! - пробормотал раб, выпятив губы, и послал воздушный
поцелуй  молодой  черноволосой девушке, сидевшей на корточках у ног старухи.
Но  она этого не заметила; точно зачарованная, следила она за путниками, и в
особенности  за юношей. Как только все трое удалились настолько, что слов ее