нравов.

     - Слышал ты, что сказал только что вон тот толстяк насчет Вера     ______________
     им  в  136  г.  Умер  1  января  138  г. Как видно из одного письма Адриана,
александрийцы,   весьма   независимые  и  славящиеся  своим  злословием,  не
посещали Вера после отъезда императора из Александрии.

     - Ликтор   хотел   схватить  его,  но  с  ними  ничего  нельзя  сделать
строгостью.  Если бы с них взыскивать по сестерцию за каждое ядовитое слово,
то,  уверяю тебя, Понтий, город обеднел бы, а наша казна сделалась бы богаче
сокровищницы древнего Гигеса Сардийского     ______________
     здесь сардийским по главному городу Лидии Сардам.

     - Пусть  они  остаются  богатыми, - вскричал Понтий, главный архитектор
города,  мужчина лет тридцати, с живыми глазами навыкате, и продолжал густым
басом,  крепко  сжимая  свиток,  который  он  держал  в  руке:  -  Они умеют
работать,  а  ведь  пот  солон.  При  работе они понукают, а во время отдыха
кусают  друг  друга,  как  норовистые  кони, впряженные в одно дышло. Волк -
красивый зверь, но вырви у него зубы - и он превратится в скверную собаку.
     - Ты  читаешь  в  моей  душе! - вскричал префект. - Но вот мы приехали.
Вечные  боги,  я не предполагал, чтобы здание было в таком дурном состоянии!
Издали оно все-таки имеет довольно внушительный вид.
     Титиан  и архитектор сошли с колесницы; первый приказал ликтору позвать
управляющего  дворцом  и  затем  начал осматривать вместе со своим спутником
ворота,  которые  вели  к  зданию.  С двойной колоннадой, увенчанной высоким
фронтоном,   оно   являло   вид   довольно   величественный,  но  далеко  не
привлекательный.  Штукатурка  стен  во  многих  местах  обвалилась, капители
мраморных  колонн  были  изуродованы  самым  плачевным  образом,  а высокие,
покрытые металлом створки дверей криво висели на петлях.
     Понтий  тщательно  осмотрел  ворота и затем, вместе с префектом, прошел
на  первый  двор  дворца,  где  во  времена  Птолемеев  стоял  павильон  для
посланцев, писцов и дежурных должностных лиц царя.
     Там  они  встретили  неожиданное  препятствие:  от маленького домика, в
котором  жил  привратник,  над  мощеным  пространством,  на котором зеленела
трава  и  цвел высокий чертополох, было протянуто несколько веревок. На этих
веревках было развешано мокрое белье всевозможных видов и размеров.
     - Недурное  помещение для императора! - вздохнул Титиан, пожав плечами,
и  отстранил  ликтора,  поднявшего  свои  фасции,  чтобы сбросить веревки на
землю.
     - Оно  не  так  дурно,  как кажется, - решительно отвечал архитектор. -
Привратник! Эй, привратник! Куда запропастился этот бездельник?
     С  этим  зовом  Понтий  направился  к  дому привратника и, пробравшись,
согнув  спину,  под  мокрым  бельем,  остановился.  Ликтор  же  тем временем
поспешил  во внутренние покои дворца. Нетерпение и досада отражались на лице
зодчего,  когда  он ступил за ворота; но теперь он улыбался своим энергичным
ртом и вполголоса крикнул префекту:
     - Титиан, потрудись прийти сюда.
     Престарелый  сановник,  который  был  на целую голову выше архитектора,
мог,  только  согнув  спину, пройти под веревками. Но это не остановило его:
пробравшись  под  бельем  осторожно,  чтобы  не  сбросить  его  на землю, он
крикнул Понтию:
     - Я  проникаюсь  уважением к детским рубашонкам. Под ними можно пройти,
не сломав спинного хребта.
     - Ха-ха, это великолепно! - сказал архитектор.
     Последнее  восклицание  относилось к зрелищу, ради которого он и позвал
префекта.  И  действительно,  зрелище было довольно оригинальное: весь фасад
привратничьего  домика зарос плющом, густыми ветвями окаймлявшим даже окно и
дверь  сторожки.  А  среди  зеленой  его  листвы  висело  множество клеток с
дроздами,  скворцами  и  другими  мелкими  певчими  птичками.  Широкая дверь
домика  была  отворена  настежь  и позволяла обозревать довольно просторную,
весело  расписанную  комнату.  На  заднем  плане  ее виднелась сплетенная из
глины  превосходной  работы  модель  статуи Аполлона. Всюду на стенах висели
лютни и лиры разных форм и величины.
     Посреди  комнаты,  возле  отворенной  двери, виден был стол, на котором
стояли  большая  клетка  с  зеленью  между  палочками решетки и с множеством
гнезд,  наполненных  молодыми  щеглятами, большая кружка для вина и кубок из
слоновой  кости,  украшенный изящной резьбой. Возле этих сосудов на каменной
плите   стола  покоилась  рука  престарелой  женщины,  заснувшей  в  кресле.
Несмотря  на  седые  усики,  красовавшиеся  на  ее верхней губе, и на грубый
румянец  лба и щек, ее лицо было ласково и добродушно. Должно быть, она и во
сне  видела  теперь  что-то очень приятное, так как выражение ее губ и глаз,
один  из которых был полуоткрыт, а другой плотно сомкнут, придавало ей такой
вид, словно она чему-то радовалась.
     На  коленях  у  нее  спала  серая  кошка,  а  возле  кошки  -  как бы в
доказательство  того,  что в этой веселой комнате, дышавшей вовсе не запахом
бедности,  а  каким-то своеобразным приятным ароматом, нет места для вражды,
-  приютилась косматая собачонка, которая белоснежным цветом шерсти, видимо,
обязана  была  очень  уж заботливому уходу. Две другие собачонки, похожие на
первую,   лежали,   растянувшись   на   каменном  полу,  у  ног  старухи  и,
по-видимому, спали так же крепко, как их благодетельница.
     Архитектор  указал  подошедшему  к  нему  префекту пальцем на эту тихую
домашнюю обстановку и тихо прошептал:
     - Сюда бы какого-нибудь живописца, вот вышла бы превосходная картинка!
     - Несравненная!  -  отвечал Титиан. - Но только мне кажется, что густой
румянец  на  лице  старухи  и  стоящая  возле нее большая кружка из-под вина
несколько подозрительны.
     - Но видал ли ты когда-нибудь более мирную, более спокойную фигуру?
     - Так  спала Бавкида, когда Филемонпримерный супруг всегда сидел дома?
     ______________
     супругов,  доживших  совместно  до  глубокой  старости  и  ставших  символом
примерного супружества.

     - Вероятно. Но вот спокойствие и нарушилось.
     Приближение  двух  друзей  разбудило  одну из собачек. Она тявкнула; за