собственное  произведение.  В  течение  двух  лет  Поллукс уже не раз с этим
мирился  и  теперь тоже безропотно подчинился этому недобросовестному образу
действий,  потому  что  в  мастерской  хозяина  всегда  было  много  дела, а
творчество составляло для Поллукса величайшее наслаждение.
     Папий,  к  которому  он  с  ранних  лет  поступил в обучение и которому
обязан  был  своим умением, не скаредничал; Поллукс же нуждался в деньгах не
для  себя,  а чтобы содержать овдовевшую сестру с детьми, точно это была его
собственная  семья. Притом его радовала возможность внести посредством своих
заработков  некоторое  довольство  в домик родителей и поддерживать во время
учения  своего  брата Тевкра, посвятившего себя ювелирному искусству. Ему не
раз  приходило в голову оставить хозяина, работать самостоятельно и пожинать
лавры,  но  его  удерживала  мысль: что станется с теми, которые нуждаются в
его  помощи,  если он пожертвует верным, хорошим заработком, рискуя остаться
без заказов, как часто случается с неизвестными, начинающими художниками?
     На  что  пригодятся  ему  все  умение  и  добрая  воля,  если  не будет
возможности  творить  статуи из благородного материала? А приобрести таковой
на собственные средства не позволяла ему бедность.
     Пока он беседовал с родителями, Папий вел переговоры с архитектором.
     Понтий  изложил  скульптору  свои пожелания. Тот слушал внимательно, ни
разу  не  прерывая  собеседника,  время  от  времени поглаживая правой рукой
необычайно  чисто  выбритое,  гладкое  лицо,  цветом  и  формою напоминавшее
восковую  маску,  точно  хотел сделать его еще глаже, или поправляя на груди
складки тоги, которую любил носить на манер римских сенаторов.
     Когда  Понтий  в  одной  из комнат, назначенных для императора, показал
скульптору  последнюю из статуй, требовавших восстановления, и сказал, что к
ней нужно приделать новую руку, то Папий вскричал решительно:
     - Это невозможно!
     - Слишком  поспешное  заключение,  - возразил архитектор. - Разве ты не
знаешь  изречения  столь  правдивого,  что  его приписывают сразу нескольким
мудрецам:  хуже  провозглашать  невозможность какого-либо дела, чем брать на
себя выполнение задачи, вероятнее всего превосходящей наши силы?
     Папий  усмехнулся,  поглядел  на  свои  украшенные  золотом  сандалии и
ответил:
     - Нам,  ваятелям,  труднее,  чем  вам, вступать в титаническую борьбу с
невозможным.  Я  еще  не  вижу  средства,  которое  мне  придало бы мужества
приняться за невыполнимую задачу.
     - Я  назову тебе такое средство, - быстро и решительно сказал Понтий. -
С  твоей  стороны - добрая воля, много помощников и работа днем и ночью, а с
нашей - одобрение императора и очень много золота.
     После  этих  слов переговоры приняли быстрое и благоприятное течение, и
архитектор  должен  был  утвердить  большинство  умных  и  хорошо обдуманных
предложений ваятеля.
     - Теперь  я  иду  домой,  -  заявил последний. - Мой помощник сейчас же
начнет   предварительные   работы.   Это   дело  должно  быть  выполнено  за
перегородкой,  чтобы  никто  нам  не  мешал  и не останавливал работы своими
замечаниями.
     Полчаса  спустя  уже  были  устроены посреди залы подмостки, на которых
должна  была  стоять  Урания. Она была скрыта от взоров высокими деревянными
рамами,  обтянутыми  парусиной,  и  за  этими ширмами Поллукс занялся лепкою
модели  из  воска,  между тем как его хозяин отправился домой, чтобы сделать
приготовления для работ на следующее утро.
     Было  уже  одиннадцать  часов  ночи, а присланный из дома префекта ужин
для  архитектора оставался еще нетронутым. Понтий был голоден, но прежде чем
прикоснуться  к  выглядывавшему довольно аппетитно жаркому, огненно-красному
лангусту,  желто-коричневому  паштету  и  разноцветным  плодам,  которые раб
поставил  на  мраморный  стол,  он  счел  долгом  еще раз пройти по анфиладе
обновляемых комнат.
     Прежде  всего  надлежало проверить работу невольников, занятых очисткою
всех  помещений;  им  предстояло  потрудиться  еще  несколько  часов,  затем
отдохнуть,  а  с  восходом солнца, получив в подкрепление других работников,
снова  приняться  за  дело. Нужно было посмотреть, разумно ли руководили ими
надсмотрщики,  выполняют  ли рабы свои обязанности и снабжаются ли всем, что
им нужно.
     Везде  требовалось  лучшее освещение; между тем как люди, чистившие пол
в  зале  муз,  вытиравшие  колонны,  громко  требовали  ламп  и факелов, над
перегородкой,   окружавшей  место,  отведенное  для  восстановления  Урании,
показалась голова молодого человека и звучный голос закричал:
     - Моя  муза  и  ее  небесная сфера покровительствуют звездочетам; ночью
муза  будет  чувствовать  себя  как  нельзя лучше, но ведь теперь она еще не
богиня.  А  чтобы  вылепить  ее,  нужен свет, много света. Когда здесь будет
свет,  сразу утихнет и крик людей там, внизу, который в этом пустом сарае не
особенно  ласкает  слух.  А  посему  добудь  света  - о человек! - света для
бессмертной богини и для смертных скребущих людей.
     Понтий  с улыбкой взглянул вверх на художника, произнесшего эту тираду,
и сказал:
     - Твой  крик  о  помощи,  друг  мой,  вполне  обоснован.  Но неужели ты
серьезно думаешь, что свет обладает способностью умерять шум?
     - По  крайней  мере, там, где его не хватает, то есть в потемках, любой
шум кажется вдвое сильнее.
     - Это  верно;  но  тут  можно  привести  и  другие  причины, - возразил
архитектор.  - Завтра во время одного из перерывов мы еще потолкуем об этом.
А теперь я позабочусь о лампах и свечах.
     - Тебе   многим  будет  обязана  Урания,  покровительствующая  также  и
изящным искусствам, - крикнул Поллукс вслед архитектору.
     Последний  отправился  к  своему  производителю  работ, чтобы спросить,
передал  ли он смотрителю дворца Керавну приказание прийти к нему, Понтию, и
доставить  в  его  распоряжение  все  имеющиеся  лампы  и  смоляные  плошки,
предназначенные для наружного освещения дворца.
     - Я  три  раза,  - отвечал тот с досадой, - был у этого человека, но он
каждый  раз  надувался,  как  лягушка,  и  не говорил мне ни слова. Он велел
только  своей  дочери (которую ты должен увидеть, так как она очаровательна)
и  жалкому  черному  рабу  проводить  меня в маленькую комнатку, где я нашел
несколько ламп, которые горят здесь.
     - Велел ли ты ему прийти ко мне?
     - Еще   три   часа  тому  назад,  и  потом  во  второй  раз,  когда  ты
разговаривал с ваятелем Папием.
     Архитектор  быстро  с  досадою повернулся спиной к производителю работ,
раскрыл  план  дворца,  живо  отыскал  на  нем  жилище  смотрителя,  схватил
стоявшую  возле  лампочку  из  красной  глины и, привыкнув руководствоваться
указаниями  плана, направился прямо к квартире ослушника, отделенной от залы