но и предпринимателей, действующих в рамках закона. Книга содержит
бескомпромиссную критику этого класса предпринимателей, который, не стремится
к динамичной системе равных возможностей, где закон гарантирует свободу
конкуренции и вознаграждает созидательную деятельность, а приспособился к
меркантилистской системе и прилагает все усилия для получения монопольных
привилегий. Такие люди продолжают считать промышленную деятельность синекурой,
а не путем к благосостоянию, даже сейчас, когда приходит в упадок
комфортабельная жизнь, которую созидали поколения людей их класса.

Эта система не только аморальна, но и неэффективна. В ее рамках успех зависит
не от изобретательности и трудолюбия, но от умения предпринимателя заручиться
симпатиями и поддержкой президента, министров и других функционеров (что
обычно означает умение их подкупить). В главе 5, касаясь издержек легальной и
теневой деятельности, Эрнандо де Сото показывает, что для большинства дельцов
из сферы законного бизнеса крупнейшей статьей расходов -- времени и денег --
являются бюрократические интриги. И это подрубает экономическую жизнь под
самый корень.

Система, представляющая собой, в конечном счете, собственность замкнутого
круга тех, кто получает от нее пользу, сводит на нет любые попытки поощрять
производство нового богатства и предпочитает простое воспроизводство постоянно
тающего капитала. В данном контексте неизменно расширяется только
непроизводительная паразитическая деятельность нашей слоноподобной бюрократии.
Чтобы оправдать собственное существование, эти монстры завели такой, например,
порядок: для регистрации небольшой фабрики гражданину необходимо в течение
десяти месяцев сражаться с одиннадцатью министерствами и муниципальными
департаментами и, чтобы дело не останавливалось, дать взятки по меньшей мере
двоим чиновникам. Можно ли после этого удивляться технической отсталости и
неконкурентоспособности большинства предприятий в странах третьего мира?

В это же самое время меркантилистская система, обрекая общество на
экономическую импотенцию и застой, создает такие отношения между гражданами, а
также между гражданами и государством, которые сокращают или полностью
ликвидируют возможность проведения демократической политики. Меркантилизм, как
показывает Эрнандо де Сото, базируется на законах, которые являются лишь
пародией на элементарные демократические порядки.

В путанице законов

Говорят, что число законов и указов -- декретов, министерских резолюций,
процедурных правил -- превышает в Перу полмиллиона. Это лишь приблизительная
оценка, поскольку точного их числа никто определить не в состоянии. Мы живем в
законодательном лабиринте, в котором сгинул бы и Дедал. Законы, размножающиеся
подобно раковым клеткам, есть результат фантастической этики наших властей.
Законы устанавливаются в интересах особых групп, игнорируя общество в целом.
Логическим следствием такого неограниченного умножения законов оказывается то,
что на каждый закон имеется другой, поправляющий, уточняющий или отрицающий
первый. Иными словами, всякий попавший в болото противоречивых законов, хочет
он того или нет, в какой-то момент обязательно является нарушителем. В тех же
условиях любой целеустремленный нарушитель закона может оправдать свои
действия другим законом.

Кто же издает эти правовые документы? Исследование, проведенное Эрнандо де
Сото, показывает, что только мизерное число наших законов -- не более 1% --
издается тем органом, который специально для этого предназначен --
парламентом. Остальные 99% -- плод деятельности исполнителей. Законы идут из
правительственных канцелярий, где их изобретают, проталкивают и публикуют без
помех, без дебатов, без критики и часто даже без малейшего представления о
тех, кого они будут касаться. Законопроекты, выносимые на рассмотрение
парламента, обсуждаются открыто, так что средства массовой информации могут
сообщать о них общественности, и те, кому эти законы принесут пользу или вред,
могут, вероятно, повлиять на их окончательную формулировку.

Однако с большинством наших законов такого не происходит. Их пекут на
бюрократических кухнях (или в частных апартаментах некоторых юристов) в
соответствии с указаниями перераспределительных синдикатов, интересы которых и
обслуживаются. Эти документы публикуются так, что не только рядовые граждане,
но и юристы не в состоянии уследить за ними и отреагировать соответствующим
образом.

Когда же государство третьего мира возвращается к демократии, оно проводит
более или менее честные выборы и дает свободу печати. Политическая жизнь
приобретает определенную форму и протекает без чрезмерных препятствий. Однако
за этим фасадом законодательной и экономической жизни демократическая практика
явно отсутствует. Реальность за фасадом представляет собой дискриминационную
элитаристскую систему, в которой господствует наименьшее из меньшинств.

Черный рынок есть реакция масс на систему, которая традиционно ставила их в
положение жертв своего рода правового и экономического апартеида. Система
изобретает законы, делающие неосуществимыми естественные стремления народа
иметь работу и крышу над головой. Что остается массам? Перестать исполнять
законы, которые по большей части неисполнимы и несправедливы? Нет. Они просто
отвергают закон. И выходят на улицы, чтобы продать то, что могут, заводят
собственные магазины и строят дома на склонах холмов или на свободных клочках
земли. Там, где нет работы, они изобретают работу, обучаясь делам, о которых
большинство до той поры не имело и понятия. Они обращают свои недостатки в
достоинства, свое незнание в мудрость. В политике они действуют прагматично:
поворачиваются спиной к поверженным идолам и впрягают в свою повозку любую
восходящую звезду. В Перу они отвернулись от генерала Одриа, когда тот был у
власти, от Прадо, когда тот правил, примкнули к Белонде, когда он вершил дела,
и крепко поддерживали Веласко, когда этот генерал был их лидером. Сегодня они
-- одновременно -- марксисты во главе с мэром Баррантесом и последователи
Народно-революционного американского альянса во главе с президентом Аланом
Гарсиа.

Книга Эрнандо де Сото со всей ясностью показывает, каковы они на самом деле --
эти мужчины и женщины, которые почти нечеловеческими усилиями и без малейшей
помощи (а фактически при открытой враждебности) со стороны законных властей
научились создавать рабочие места и богатство там, где оказалось бессильным
всемогущее государство. Они часто демонстрировали больше инициативы,