Наличие в уставе дочерней компании специальной блокировки, не позволяющей
головной  компании  распоряжаться  ее  делами,  может  возникнуть  только  в
результате специального договора между ними в момент создания  компании  или
позже. Однако, смысл в этом договоре для головной компании может иметь место
разве что лишь при каких-нибудь экзотических обстоятельствах. Таким образом,
любая из этих компаний, начиная с уровня компании "В", может  оказаться  для
компании  "Х"  весьма  надежным  местом  помещения  своего   капитала,   что
обеспечивается тем, что с одной стороны сохранность его, прибыль, приносимая
его работой и возможность  распорядиться  им  любым  образом  находятся  под
полным контролем компании "Х", с другой - факт  юридической  связи  с  этими
активами при какой-либо ситуации, при  которой  этой  связью  заинтересуются
судебные  исполнительные  органы,  оказывается  столь   неоднозначным,   что
компания может достаточно убедительно настаивать на том, что этими  активами
она не может отвечать по своим обязательствам. Формально  перед  кредиторами
она может отвечать лишь той частью этих активов, которые ей формально  же  и
принадлежат. Комментарии к рисунку 5.1 раскрывают,  как  следуя  по  цепочке
учрежденческих связей от компании "X"  к  компании  "C",  постепенно  падает
юридически обоснованная доля собственности компании  "Х"  в  ее  дочерних  и
субдочерних структурах. Чем  глубже  в  этих  учрежденческих  связях  зарыта
компания, права в отношении которой  интересуют  исследователя,  тем  меньше
доля   собственности   в   ней,   принадлежащая   головной   компании.   При
принудительной ликвидации компании "Х" и всех ее активов,  обнаружится,  что
доля в праве собственности на компанию "С", которая по процедуре  ликвидации
компании "Х" подлежит отчуждению, составляет всего лишь 34.3%.
   Однако выявить и эти 34.3% составляет  проблему  -  для  этого  требуется
добрая воля всех участников цепочки, ведущей к компании  "С"  на  то,  чтобы
предъявить исследователю  свою  бухгалтерскую  и  финансовую  отчетность  на
последнюю отчетную дату, а так же все необходимые  первичные  документы,  из
которых можно будет обнаружить долгосрочные вложения в дочерние предприятия.
   Но достаточно предположить, что вместо компаний  "Y",  "Z",  "W"  имеется
одна и та же компания (скажем "N") которая в свою очередь через точно  такую
же цепочку учреждена  компанией  "X",  то  получается  система  сообщающихся
сосудов "рычаги власти - собственность на активы" где учредители  этих  двух
"веточек" никогда не будут в проигрыше.
   Следует также принять во внимание то, что изображенная нами прямолинейная
связь между компаниями "Х" и "С" с постоянным подключением к  учредительству
сторонних компаний, представляет собой лишь редкий  частный  случай.  Другая
крайность обнаруживает себя в схеме, состоящей в том, что субдочерняя  фирма
учреждается несколькими фирмами, которые свое  учреждение  ведут  от  общей,
единой для них фирмы. На рисунке 5.2 показан  вариант  такой  схемы  участия
дочерних  и  субдочерних  структур  в   учреждении   очередной   субдочерней
структуры.









   Столкнувшись с  реализацией  варианта  данной  схемы,  нет  необходимости
выяснять долевое участие компаний "А", "В", "С" в учреждении  компании  "D":
как бы их доли не соотносились между собой, то обстоятельство, что каждая из
них  в  отдельности  является  стопроцентной  собственностью  компании   "Х"
приводит к тому, что и компания "D"  является  стопроцентной  собственностью
компании  "Х".  В  случае  если  компании  "А",  "В"  и  "С"   не   являются
стопроцентной собственностью компании "Х", но контрольные  пакеты  их  акций
принадлежат  компании  "Х",  то   доля   собственности   в   компании   "D",
принадлежащая компании "Х" гарантировано соответствует величине контрольного
пакета акций этой компании.
   При рассмотрении следствий, вытекающих из обладания  контрольным  пакетом
дочерних и субдочерних структур, обнаруживается, что компании - партнеры  по
учредительству, имеющие миноритарные пакеты  акций,  имеют  весьма  ущербные
права на активы этих структур. Возникает определенное  недоумение  -  в  чем
может состоять смысл подобного соучредительства?  Этот  смысл  мог  бы  быть
предопределен  законодательством  об  акционерных  обществах,  если  бы  это
законодательство предусматривало бы не только декларацию прав акционеров, но
и  правовые  механизмы  гарантирующие  реализацию  и  защиту  этих  прав.  К
сожалению решение  этой  проблемы  законодательством  отнесено  на  характер
внутренних взаимоотношений между акционерами и на  правила,  закрепленные  в
уставе акционерного общества. В реальности это приводит  либо  к  тому,  что
владельцы миноритарных пакетов акций становятся лишь номинальными, но  никак
не реальными собственниками предприятий, либо к тому, что между  акционерами
возникают отношения продиктованные определенной силовой позицией, основанной
на  неких  внешних  обстоятельствах,  например  возможность  косвенного  или
прямого  силового  или  финансового  влияния  одного  акционера  на  другого
(других) вне рамок их отношений как участников одного акционерного общества.
Но более распространен третий вариант,  когда  партнером  по  учредительству
выступает лицо, которое "де-факто" является  тем  же  лицом,  что  и  первый
учредитель, например, одни и те же физические лица, как в случае с  системой
предприятий "СОЮЗ-С", или же лица, связанные с первыми тесными  родственными
или иными отношениями. Эта схема дает возможность создать весьма  запутанную