довать себе кожу или умереть в газовой камере. Некоторым и это  казалось
благом.
   Тела, имеющие "художественную ценность", доставляли в  патологоанато-
мическую лабораторию, где их обрабатывали спиртом  и  аккуратно  сдирали
кожу. Затем ее высушивали, смазывали растительным маслом и упаковывали в
специальные пакеты.
   А Ильза тем временем совершенствовала свое мастерство. Из кожи заклю-
ченных она стала шить перчатки и ажурное нижнее белье. "Татуировку,  ук-
расившую трусики Ильзы, я видел на спине одного цыгана из моего блока", -
рассказывал Альберт Греновский.
   По-видимому, изуверские развлечения Ильзы Кох сделались модными среди
ее коллег в других концентрационных лагерях,  которые  множились  в  на-
цистской империи как грибы. Для нее было удовольствием переписываться  с
женами комендантов других лагерей и давать им подробные инструкции,  как
превратить человеческую кожу в  экзотические  переплеты  книг,  абажуры,
перчатки или скатерти для стола.
   Это людоедское "ремесло" не осталось не замеченным властями. В  конце
1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе по обвинению  в
"чрезмерной жестокости и моральном разложении". Пытки  и  убийства  были
для эсэсовцев нормальным явлением. Но получать от этого удовольствие ли-
цемерная  нацистская  Фемида  считала  "безнравственным".   Крестоносцам
"третьего рейха" не хотелось публично выступать в роли садистов.  Разго-
воры об абажурах и книгах просочились из лагеря и привели Ильзу  и Карла
на скамью подсудимых, где они должны были держать ответ  за  "превышение
власти".
   Однако в тот раз садистам удалось избежать наказания. Суд решил,  что
они стали жертвой оговора со стороны недоброжелателей. Бывший  комендант
некоторое время был "советником" в другом  концентрационном  лагере.  Но
вскоре супруги-изуверы вновь вернулись в Бухенвальд. И только в 1944 го-
ду состоялся суд, на котором садистам не удалось уйти от  ответственнос-
ти.
   Карл Кох предстал перед военным трибуналом по  обвинению  в  убийстве
эсэсовца, который неоднократно жаловался  на  наглые  вымогательства  со
стороны коменданта лагеря. Обнаружилось, что большая часть  награбленных
ценностей вместо того, чтобы поступить в  сейфы  рейхсбанка  в  Берлине,
осела в виде астрономических сумм на  секретном  счете  супругов  Кох  в
швейцарском банке.
   Карл Кох вырывал у мертвых золотые коронки, у живых отнимал драгоцен-
ности, обручальные кольца и деньги,  которые  они  пытались  спрятать  в
одежде. Таким образом комендант лагеря рассчитывал обеспечить свое  пос-
левоенное благосостояние. Кох был преданным нацистом, но  еще  более  он
был предан себе и понимал, что Германия проигрывает войну. Комендант Бу-
хенвальда не собирался погибать вместе с "третьим рейхом". Но он не учел
одного: не пытки и убийства, а воровство являлось в глазах высших  чинов
СС самым тяжким преступлением.
   Нацисты отыскали пастора, который должен был  дать  показания  против
Коха на заседании трибунала. Свидетеля держали под бдительной охраной  в
тюрьме. Непостижимо, но он был найден убитым в своей камере за  день  до
судебного заседания. Но эта смерть означала конец и для подсудимого Кар-
ла Коха: во внутренностях пастора при вскрытии был  обнаружен  цианистый
калий, и стало ясно, кто и почему убил свидетеля.


   Последние дни Бухенвальда

   Кох, обвиненный еще и в убийстве пастора, был приговорен  к  смертной
казни. Закрытый трибунал СС заслушал судью Конрада Моргена, который, по-
лучив полномочия от Гиммлера, ездил в Бухенвальд для установления винов-
ности коменданта в кражах.  Он  обнаружил  свидетельства  многочисленных
преступлений обвиняемого. Была найдена крупная сумма денег, спрятанная у
Коха под кроватью, - эти деньги он "реквизировал" у  заключенных.  Бывший
комендант умолял, чтобы ему дали шанс искупить вину в штрафном батальоне
где-нибудь на Восточном фронте. Эта просьба была отклонена.
   Репутация Коха оказалась ниже предела, допускаемого  даже  нацистской
"моралью". И в холодное апрельское утро 1945  года,  буквально  за  нес-
колько дней до освобождения  лагеря  союзными  войсками,  Карл  Кох  был
расстрелян во дворе того самого лагеря, где он совсем  недавно  распоря-
жался тысячами человеческих судеб.
   Овдовевшая Ильза была виновна в неменьшей степени, чем ее муж. Многие
заключенные считали, что Кох совершал преступления под дьявольским влия-
нием своей жены. В глазах же СС вина ее была незначительна. Садистку ос-
вободили из-под стражи.
   Тем не менее она не вернулась в Бухенвальд.  Незадолго  до  окончания
войны преступница уже находилась на родительской ферме рядом с  Людвигс-
бергом.
   Но ее имя не было забыто теми, кто выжил. Известный американский  ра-
диокомментатор Эдвард Мэрроу потряс слушателей рассказом о том,  что  он
увидел, когда союзные войска освободили Бухенвальд: "Мы достигли главно-
го входа. Заключенные сгрудились за колючей проволокой. Едва мы миновали
ворота, как вокруг меня собралась толпа людей, которые  пытались  дотро-
нуться до меня. Они были в лохмотьях. Смерть уже дохнула на них, но  они
улыбались одними глазами. Когда я добрался до бараков и вошел в один  из
них, то услышал слабые аплодисменты узников, уже неспособных подняться с
нар. Я вышел во двор. Один человек на моих глазах упал  замертво.  Люди
представляли собой скелеты, обтянутые кожей... Дети цеплялись за мои ру-
ки и смотрели на меня как на чудо. Мужчины подходили и пытались  загово-
рить со мной. Здесь были люди со всей Европы. Многие больные  вообще  не
могли двигаться. Я спросил о причине смерти упавшего человека. Врач ска-
зал: "Туберкулез, голод, физическая усталость и  полная  утрата  воли  к
жизни".
   Умоляю поверить в то, что я рассказал о Бухенвальде.  Но  это  только
маленькая часть огромной правды, которую мир будет постигать долгие  го-
ды".


   Против чего стоит воевать

   Генерал Эйзенхауэр приказал, чтобы 80-я дивизия, освобождавшая Бухен-
вальд, увидела страшную картину своими глазами.  "Они,  может  быть,  не
знали, за что воевали, - заметил он, - но сейчас, по крайней мере,  видят,