запрятал его в самую середину  своего бездонного рюкзака.  По-видимому,
он уже  в тот момент  не без  оснований полагал мое  возвращение крайне
маловероятным и не хотел зря рисковать фонарем,  в котором и так уже не
было стекла.  Пришлось зажечь огарок  свечи, заначенный во время одного
из  перекусов,  и  первые  несколько десятков  метров  иди  на  свечке.
Миновав самые  неприятные, низкие и крутые  повороты (предусмотрительно
сконцентрированные вблизи входа), я понял, что расходовать свечу больше
нельзя,  и  помчался  дальше в  полной  темноте,  прорезываемой  только
редкими искрами, обильно сыпавшимися из глаз после каждого неожиданного
понижения потолка  или крутого  поворота централа.  Не  знаю, что  бы я
делал  без каски!  Кажется, это  была моя  единственная дань  ТБ в  тот
вечер...

        На месте  бывшего лагеря,  которое легко можно  было отыскать  и в
полной темноте  по запаху, я вновь  зажег остаток свечи.   Увы, никаких
следов шахмат не было...  Особенно много времени на поиски было тратить
некогда: свеча  догорала, да  и наш  дизель уже  вышел со  ст.Узловая и
неумолимо приближался к месту встречи на пл.168км...

        Обратная  дорога  оказалась   легче,  чем  путь   туда .    То  ли
прогревшимся батарейкам  стало стыдно  за свою  скупость, то  ли третий
глаз адаптировался наконец к условиям гонки, а может просто по дороге в
лагерь я посшибал все заготовленные  природой на этом пути препятствия,
но вскорости я уже бежал по полю в сторону станции, сжимая в одной руке
фонарик с  так и  не выброшенными  батарейками, а  в другой  - пакет  с
мусором,  заботливо  собранным  общими  усилиями  на  месте  подземного
лагеря.  Оставлять его около входа в пещеру мне показалось неудобным, а
урны  или  на  худой  конец  мусорного бака  все  не  попадалось  и  не
попадалось.

        Наконец, впереди  послышался долгожданный гудок  дизеля-кукушки, а
вслед за  ним и быстро затихающий  шум удаляющегося состава.   Это ушел
дизель  на Узловую,  к которому  так торопилась  команда Таксиста.   По
расчетам, до нашего дизеля оставалось еще около получаса .

        На  станцию я  вбежал даже  раньше, чем  ожидал.  Правда,  немного
смущало  абсолютное  запустение:  нигде не  было  ни  одного  человека.
Поскольку я  бежал по  самому короткому  пути вдоль  лесополосы, идущей
между  Осетром и  шоссе  от деревни  Бякино  до самого  пристанционного
поселка, я мог обогнать остальных, тем более что им пришлось тащить мой
рюкзак.  Кругом лежал свежий снег, и я начал искать следы в том районе,
где  по  моим  предположениям  должен  был  останавливаться  дизель  на
Ожерелье.  Но  не нашел ни людей,  ни следов, ни самой  платформы.  Все
это  начинало  становиться  подозрительным,  и я  пошел  на  юг,  чтобы
посмотреть,  не  взорван  ли  мост через  Осетр,  а  заодно  и  немного
согреться.

        Пройдя  с полкилометра,  я неожиданно  увидел  перед самым  мостом
толпу народа, среди которой выделялись  небритые физиономии в грязной и
рваной одежде, с  которой время от времени  отваливались покрытые сажей
куски глины.  Конечно, это были наши!  Какой чудак придумал расположить
платформы  туда  ровно посередине между платформами  обратно ?  - начал
приходить мне в  голову риторический вопрос, но  окончательно прийти не
успел,  так  как  из-за  реки  показалось  долгожданное  чудо.   Только
забравшись вместе  со всеми внутрь, я  понял, что в  таком расположении
станций есть  глубокий смысл, ибо  при неизменном общем  количестве все
остановки  оказываются ровно  вдвое ближе  друг  к другу,  а это  очень
удобно пассажирам.

        В  Ожерелье мы  едва успели  выйти  из кукушки,  как на  платформу
пришла переполненная  электричка Узуново-Москва.  Не зная  точно, скоро
ли пойдет ожерельевская электричка (у  нас было прошлогоднее расписание
Павелецкого вокзала, но за год оно  так сильно поменялось, что смотреть
туда не было смысла),  мы влезли в вагон и стали  прощаться.  В отличие
от  москвичей, для  которых маршрут  был практически  окончен, для  нас
самая сложная его часть только начиналась.  Мы стали прикидывать, какой
из каналов перехода на Серпуховскую  ветку электричек наиболее вероятен
в данной ситуации.

        Проще всего было бы ехать по окружной ж/д через Михнево-Столбовую,
но к электричке 16.48 мы заведомо не  успевали, а с электрички 21.27 мы
попадали в  Серпухов только  в одиннадцать вечера  (и то  без гарантии,
поскольку  оставался  риск  опоздать   на  серпуховскую  электричку  на
Столбовой),  а  домой  -  в час  ночи.   Нам  очень  хотелось  приехать
пораньше,  часов  в  десять,  что было  вполне  реально,  успей  мы  на
предыдущую серпуховскую электричку.  Но как это сделать?

        Вариант Расторгуево-Бутово  казался самым надежным  (известно, что
там автобусы ходят  допоздна), но чтобы успеть к  нужной электричке, мы
должны были бы добраться от Расторгуево до Бутово за полчаса, что могло
и не получиться.  Еще меньше шансов успеть  к ней было бы при пересадке
в Москве,  где от  Бирюлево до  Покровской нам  опять-таки пришлось  бы
ехать на автобусе.

        Выйдя в тамбур, я стал спрашивать у всех входящих и выходящих, как
отсюда добираются до  Подольска.  Оказалось, что из  Белых Столбов туда
ходит автобус,  но только  днем.  Про  Домодедово ничего  определенного
никто  сказать не  мог, но  казалось  весьма вероятным,  что два  столь
близких и больших города должны быть связаны автобусным сообщением.

        Высадившись  в Домодедово,  мы сразу  нашли остановку  подольского
автобуса.  До отправления последнего рейса (19.20) оставалось еще почти
полчаса, и  Лена с детьми  пошла в вокзал  греться, а я  пристроился на
остановке караулить вещи и автобус и  заодно подсчитывать, успеет ли он
проехать 10 км  до Подольска быстрее, чем за 40  минут (наша электричка
должна была уйти из Подольска в 20.01).

        Наконец, подали автобус.  Он почему-то оказался мягким  Туристом ,
и видимо  из-за этого с  нас взяли за проезд  аж 18 тысяч  (больше, чем
стоили все  остальные билеты  в этом  походе).  Ровно  в 19.20  автобус