съедены, и атомы и молекулы когда-то жившего человека в конечном итоге могут
попасть в ткани другого человека и еще раз стать частью живого организма.
     Библейские авторы ничего не  знали  о микроскопических живых существах,
но,  при  отсутствии  должного  знания,  слово "прах"  --  не худший  способ
описания этого микрокосма. В конце концов, микроорганизмы столь же малы, как
и частицы праха.
     20.  И  нарек Адам имя  жене своей: Ева,  ибо  она  стала  матерью всех
живущих.
     127.  Совершенно  понятно,  что теперь, когда люди стали  смертны и  за
каждой особью встает практически бесконечная череда потомков, слов "мужчина"
и "женщина" явно недостаточно  для отождествления личности. Каждому человеку
необходимо надлежащее имя.
     И  вот  Адам дает  имя  собственной жене.  Поступая так,  он еще  более
усиливает свою власть над  ней -- власть, которую ему даровало  слово  божье
четыре стиха назад.
     128.  Ева  --  это  европейский  вариант  еврейского имени Хава. Точное
значение слова  неизвестно  (по одной  из  версий,  оно  означает  "змей"!),
возможно, оно вовсе и не еврейского происхождения.
     Однако для древних евреев  имена обязательно должны были  быть наделены
смыслом,  и, когда они наталкивались на имя, которое им ничего не говорило и
которому  тем  не  менее  придавалось  важное  значение,  евреи прибегали  к
народной этимологии и подбирали смысл по созвучию.
     Так,  слово  "хава"  звучит похоже на "хайя", что по-еврейски  означает
"жизнь", и библейские авторы остановились  на имени Ева, потому что женщине,
действительно, выпала роль быть прародительницей всех последующих поколений.
     21. И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные и одел их.
     129. Еще одна примитивная деталь этой истории: воображение рисует бога,
который  сшивает  шкуры  животных,  становясь,  таким   образом,--   плюс  к
горшечнику -- еще и  портным.  Хуже того:  получается,  что  бог  должен был
убивать и свежевать животных.
     Легче  предположить, что бог сотворил одежду из  шкур  тем же способом,
каким он сотворил Адама, и для  этой  цели ему не пришлось убивать животных,
однако стих не проясняет этот вопрос.
     Резонно допустить,  что одежда из шкур сменила наряды из  листьев. Куда
труднее поймать и освежевать  животное,  чем  собрать необходимое количество
листьев.  С другой  стороны,  работа  стоила  того, потому  что шкуры  лучше
защищают  чувствительные  части  тела  и  лучше  предохраняют  от  холода,--
последнее  было   особенно  важно  и  даже   необходимо,  коль  скоро   люди
продвигались из тропиков в более прохладные области.
     22. И  сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и
зло; и теперь  как  бы не простер он  руки своей, и не взял также  от дерева
жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.
     130. Еще одно свидетельство примитивного политеизма, который нет-нет да
и прорывается у библейских авторов.
     131. Змей сообщил Еве, что, если она отведает плодов с дерева познания,
она станет как бог, и здесь бог, как мы видим, подтверждает это.
     132.  Это,  очевидно,  самая  примитивная часть  всей  легенды  о  саде
Едемском.  Очевидно,  до  того,  как  Адам и  Ева  вкусили плодов  с  дерева
познания, они  были бессмертны, но  не представляли угрозы для бога,  потому
что не обладали мудростью. Даже после того, как  они обрели мудрость и стали
"как  один  из нас", угроза не  стала сильнее, потому что теперь  Адам и Ева
были смертными.
     Вместе с тем если бы, обретя мудрость, они отведали еще плодов с дерева
жизни,  то  бессмертие  снова  вернулось  бы  к ним, и здесь уже  таилась бы
серьезная угроза. Мудрость вкупе с бессмертием -- это, видимо, чересчур; а в
итоге перед нами возникает занятный образ пугливого бога.
     Мне  могут возразить,  что бог  вовсе  не боялся мудрых  и  бессмертных
людей, он просто не хотел, чтобы Адам стал бессмертным и тем самым преступил
через божий  запрет.  В  таком случае у нас  получается  не  менее  занятная
картинка: бог накладывает запрет, который может быть нарушен.
     Как бы ни интерпретировать эту  часть легенды, создание  ее относится к
тем далеким временам, когда  боги больше походили на людей  и обладали чисто
человеческими  недостатками  (вспомним  богов в гомеровском эпосе),  а жрецы
вавилонской   эпохи  еще   не   успели   создать   тексты,   рисующие  образ
трансцендентного и всемогущего бога.
     23.  И  выслал  его  Господь Бог из  сада Едемского, чтобы  возделывать
землю, из которой он взят.
     24. И изгнал Адама, и поставил на  востоке  у сада Едемского Херувима и
пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни.
     133.  Существа,   охранявшие  вход  в   рай,   именовались   "херувами"
("керубами").  "Херув" -- это форма  единственного числа. В еврейском  языке
множественное  число образуется  добавлением суффикса "им",  таким  образом,
слово "херувим" (несмотря на то что  в русском  переводе дело  выглядит так,
будто   рай   охраняет  одно-единственное   существо)  обозначает  некоторое
количество стражников.
     Библейские  авторы никак не определили  херувимов,  ни разу не  дали их
описания. Эти  существа упоминаются  и в других  местах  Библии, и мы  можем
сказать  о них с определенностью только одно:  херувимы -- это  крылатые  и,
вероятно, очень страшные создания.
     Возможно,   херувимы  символизируют   стихии,   и   тогда   их  следует
рассматривать  как  демонов бури. Первобытный  человек трепетал  перед бурей
(впрочем, мы и сейчас  боимся  грозы) и склонен был рассматривать штормы как
прямую  деятельность  свирепого  и  разъяренного божества. Ветер  невидим  и
обладает  сверхчеловеческой  силой,  а  ведь и  то и другое  качество -- это
атрибуты бога.
     "Дух  божий",  о котором говорится  во втором стихе первой главы  книги
Бытие,-- это тот же бог, который  в образе ветра носится над  водами  хаоса.
Если бог рассержен, то ветер, воплощающий его, превращается в яростную бурю.
     Во Второй книге Царств (22:8-- 16) гнев  бога изображен  в виде разгула
стихий:  землетрясения,  извержения  вулканов,  ураганы.  Одиннадцатый  стих
гласит: "И воссел на Херувимов, и полетел, и понесся на крыльях ветра".
     134.  Если  херувимы  --  это   демоны  бури,   тогда  "пламенный   меч
обращающийся", скорее всего, молния.
     135.  Здесь подразумевается, что  сад  Едемский,  или,  как  его  иначе
называют,  "рай  земной", существует и  поныне, только  он сокрыт от глаз  и
прячется за сплошной стеной  грозовых облаков: любой, кто приблизится к раю,
будет немедленно испепелен молнией.
     Это свойственно многим  древним мифологиям --  изображать  некую страну
или остров, лежащие  очень  далеко, в  совершенно неизвестном месте  где все
беды уже позади  и где царит всеобщее блаженство.  Таковы  Елисейские поля у