сфера бесплатных услуг, где люди доброжелательно общаются друг с другом,
не ожидая платы, и таким образом разрушается культура дружелюбного и
вежливого общения -- основа либерального общества.
Однако самым важным результатом политики перераспределения для де Жувенеля
является тот импульс, который она придает гибельному процессу
централизации. Если государство конфискует высокие доходы и вводит
карательные ставки налога на сбережения и инвестиции, оно само должно
взять на себя эти функции, т. к. индивиды уже не в состоянии их
осуществлять. Если в связи с конфискацией высоких доходов важные сферы
общественной и культурной деятельности, как, например, искусство, не могут
больше поддерживаться частным образом, то опять-таки государство должно
взять на себя ответственность за развитие этих областей, принимая
программы их субсидирования. Таким образом, государство неизбежно
усиливает контроль над этими сферами. Поэтому последствием политики
перераспределения является сокращение частной инициативы во многих сферах
общественной жизни, уничтожение слоя независимых и богатых людей,
ослабление гражданского общества.
Де Жувенель далее предполагает, что лежащий в основе этого каузальный
процесс может идти в противоположном направлении: политика
перераспределения может быть лишь эпизодом в процессе централизации,
имеющем собственную энергию развития. В этом де Жувенель предвосхищает
результаты исследований Вирджинской Школы Общественного Выбора, которые
получили наиболее глубокое теоретическое обоснование в работе Джеймса
Бьюкенена [James M. Buchanan, The of Liberty: Between Anarchy and
Leviathan (Chicago: University of Chicago Press,1975)], где показано, что
истоки экспансионистского государства лежат в экономических интересах
правительственной бюрократии. Как это провидчески отмечает де Жувенель,
вновь предвосхищая результаты более поздних теоретиков "нового класса",
"возникает вопрос, какое из этих двух тесно связанных явлений является
доминирующим -- перераспределение или централизация. Мы можем спросить
себя, не является ли предмет нашего рассмотрения в большей мере
политическим, чем социальным явлением. Это политическое явление состоит в
уничтожении класса, обладающего "независимыми средствами" и в
сосредоточении средств в руках управленцев. Это приводит к переходу власти
от индивидуумов к чиновникам, которые стремятся создать новый правящий
класс взамен разрушаемого. И существует слабая, но вполне ощутимая
тенденция появления у этого нового класса иммунитета к некоторым налоговым
мерам, направленным против уходящего класса".
Последующие исследования и практика подтвердили предвидения де Жувенеля.
Эмпирическое исследование показывает, что схемы перераспределения доходов
в большинстве стран западной демократии хаотичны и неконтролируемы.
Поскольку современное государство благосостояния является порождением
идеологии перераспределения, его нельзя оправдать ссылками на какие-либо
внятные принципы и цели. Государству не удалось значительно облегчить
страдания бедности, но вместо этого оно существенно институциализировало
ее. Таково заключение некоторых исследователей. [Charles Murray, Losing
Ground: American Social Policy 1950--1980 (New York, Basic Books, 1985).]
Политика социальной помощи, осуществляемая уже в течение жизни целого
поколения, привела к тому, что люди, на которых она была направлена,
лишились побудительных мотивов и понесли моральный урон, и в результате их
положение стало хуже, чем было раньше. Окончательный эффект воздействия
всего комплекса мер по перераспределению не имеет явно выраженной формы
(за исключением того, что, как отметил Нозик [Robert Nozick, Anarchy,
State and Utopia (New York: Basic Books, 1974)], если какая-то социальная
группа и выигрывает, то это скорее составляющее средний класс большинство,
а не бедные). А предположение Хайека в работе "Конституция свободы" о том,
что перераспределяющее государство непременно является экспансионистским,
о чем ранее предупреждал и де Жувенель, все полнее подтверждается фактами.

Философские исследования последних лет подтверждают правильность анализа,
сделанного де Жувенелем. Работа Роберта Нозика "Анархия, государство и
утопия" содержит критику идеи общественной или распределительной
справедливости, которая во многом перекликается с критикой этики
перераспределения де Жувенеля. Критика Нозика также имеет несколько
аспектов или уровней. Во-первых, он показывает, что попытка навязать
утвержденную модель общественного распределения товаров требует
постоянного вмешательства в личную свободу, поскольку подарки и бесплатный
обмен регулярно и естественно разрушают такую модель. Хорошо известно
высказывание Нозика о том, что попытки навязать обществу модель
распределения приводят к возникновению социалистического государства,
которое запрещает капиталистические отношения между согласными на них
совершеннолетними гражданами.
Политика перераспределения воплощает в себе абстрактный или ложный
индивидуализм, в котором отвергаются или подавляются промежуточные
институты, являющиеся питательной средой для развития индивидуальности.
Особенно враждебна эта политика по отношению к институту, который является
краеугольным камнем гражданского общества -- семье. Нозик вслед за де
Жувенелем отмечает, что институт семьи является бесправным при любом
перераспределяющем режиме: "В таком обществе семья является раздражающим
фактором, так как внутри семьи происходит перемещение средств, нарушающее
установленное распределение" (Ibid., p. 167).
В последних работах Хайека наиболее явно видны параллели с исследованием
де Жувенеля. Во втором томе своей трилогии "Право, законодательство и
свобода", названном "Мираж социальной справедливости"[F. A. Hayek, Law,
Legistation and Liberty, Volume Two: The Mirage of Social Justice
(Chicago: University of Chicago Press, 1976)], Хайек уничтожающе критикует
современные концепции распределения, усиливая и развивая в новых
направлениях основное положение исследования де Жувенеля. Главный и,
возможно, наиболее оригинальный тезис Хайека состоит в том, что ни одно
правительство или центральная власть не могут быть достаточно
компетентными для того, чтобы осознать и реализовать определенную модель
распределения. Это верно независимо от того, основывается ли распределение
на принципах удовлетворения основных потребностей, соответствия труда и
вознаграждения, уравнивания ресурсов, благосостояния или чего бы то ни
было еще. Какими бы ни были принципы перераспределения, сведения, которые
необходимы для их осуществления, за некоторыми исключениями, настолько
рассеяны в обществе и так часто существуют в неявной форме, что
правительство обычно бывает не в состоянии собрать их в пригодном для
использования виде. Это рассредоточение информации в обществе возводит
непреодолимый эпистемологический барьер на пути осуществления практически