На Русь К. пришла, вместе с  христианством,  из  Византии,  в  лучшее
время специально-византийской  культуры;  но  эта  культура  усваивается
нашими предками далеко не во всем  ее  объеме.  К.,  напр.,  принимаются
исключительно богослужебные и благочестиво-назидательные; дело  книжного
просвещения  ведется  духовенством  и  весьма  немногими  любителями  из
высокопоставленных лиц. По  словам  Кирилла  Туровского,  светские  люди
говорили: "Жену имам и  дети  кормлю...  не  наше  есть  дело  почитание
книжное, но чернеческое". Если мирской человек и принимался  читать  или
даже списывать книги, он делал это не для удовольствия  и  даже  не  для
поучения,  а  для  спасения   души.   Книжное   дело   сосредотачивалось
исключительно  в  монастырях:  известна  прекрасная  картинка  из  жития
Феодосия Печерского, как он волну плел для переплета в то время и в  той
комнате, где Иларион списывал  книги,  а  старец  Никон  переплетал  их.
Монахи писали только с дозволения игумена, и потому К. или  даже  всякая
отдельная статья начинается  с  формулы:  благослови,  отче.  Писали  на
харатье (пергаменте, от chartia), на больших листах,  большей  частью  в
два столбца, крупными и прямыми буквами -  уставом  (который  постепенно
переходил через полуустав в неразборчивую скоропись XVII в.);  заглавные
буквы и заставки разрисовывали красками и  золотом.  Одну  книгу  писали
многие месяцы и в послесловии  часто  выражали  сердечную  радость,  что
трудный подвиг окончен счастливо. Нашествие монголов остановило развитие
книжного дела на  Ю,  а  как  трудно  было  заниматься  им  на  С,  ясно
свидетельствует житие Сергия Радонежского, который, не имея ни  харатьи,
ни бумаги, писал на бересте. Только в Новгороде были досуг и средства; о
Моисее, архиепископе новгородском (1353 - 1362), летопись  говорит:многи
писцы  изыскав  и  книгы  многы  исписав.   С   XV   века   книгописание
распространяется по всей средней России:являются писцы и даже литераторы
профессиональные,  "питавшиеся  от  трудов  своих";  каллиграфия  иногда
доходит до высокой степени совершенства; появляются  хитрые  измышления,
вроде тайнописания (криптографии) и пр. В XVI  в.  и  у  нас  начинается
городской период в истории К.: Стоглав  упоминает  о  городских  писцах,
деятельность которых он желает  подвергнуть  надзору.  Самый  выдающийся
деятель в истории русской К.  этой  эпохи  -  митр.  Макарий.Изобретение
книгопечатания значительно понизило  ценность  рукописей,  но  не  сразу
убило их производство:  первопечатные  К.  представляли  собой  копию  с
современных рукописей;тем не менее,  иные  богатые  книголюбцы  все  еще
отдавали  предпочтение  лучшими  мастерами  писанным   рукописям   перед
произведенными фабричным способом печатными К.:  но  борьба  каллиграфов
XVI в. с печатным станком была безнадежна и непродолжительна.  Только  в
России среди старообрядцев рукопись соперничает с К. до XIX в. Уже в XVI
в.  удешевленная  К.  начинает   служить   интересам   дня   и   заметно
демократизируется: она становится доступной и интересной не  только  для
людей серьезно образованных, но и для массы; она проникает и  в  женскую
половину  купеческого  или  небогатого  помещичьего  дома,  и   даже   в
деревенские трактиры; она столь же часто служит для забавы,  как  и  для
назидания. В XVII в., вследствие усовершенствований в типографском деле,
книжное производство прогрессирует в количестве, дешевизне и красоте;  в
соответствие духу времени - по выражению Бушо, остроумно сопоставляющего
наружность и содержание книги с политической и культурной  историей  (Н.
Воuchot: "Le livre, l'ilustration, la  reliure",  Париж,  1886),  -  она
"надевает  парик,  украшается   колоннами   и   пилястрами,   становится
надуто-грандиозной и вся расплывается  в  аллегории  и  условности".  По
особенному свойству науки XVII в., работавшей  не  для  публики,  а  для
немногих избранных, именно в этом столетии выходят в большом  количестве
многотомные  фолианты,  поглощавшие  десятки   лет   жизни   авторов   и
составленные  с  поразительной  ученостью  и   тщательностью   (Дюканжа,
Ламбеция, Болланда и пр.). В этом же и следующем столетии  появляются  в
большом количестве  ученые  и  литературные  журналы  .  XVIII  в.,  век
просвещения,  по  преимуществу,  вознес  книгу  на   небывалую   высоту;
достаточно назвать Вольтера, чтобы дать понять, какую силу  имела  тогда
умно  написанная  книжка.  Знаменитая  "Энциклопедия"   Дидро   наглядно
показывает, что и толстые, дорогие К. в то время  стали  предназначаться
для массы образованных людей, для среднего сословия. XVIII век  -  время
зарождения и развития русской печатной книги; при Петре зародилась  она,
при Екатерине II получила силу и распространение (в промежутке  прогресс
совершался очень медленно, да и в  первые  годы  царствования  Екатерины
наиболее популярные сатирические журналы расходились в 200 - 300  экз.).
С 80-х годов издаются целые библиотеки классиков и  переводных  романов;
выходят сотнями собственные подражания последним; даже мистические книги
масонов выходят несколькими изданиями. Русские люди приучились читать  и
даже покупать книги;  с  особой  пользой  потрудился  для  этого  Н.  И.
Новиков.Тогда же у нас начинают заботиться и о  внешней  красоте  книги:
даже  многие  казенные  издания,   даже   уставы   украшаются   изящными
виньетками. В первой четверти XIX в. в истории развития книги замечаются
два явления огромной важности. Хорошая книга стала  обогащать  автора  -
обогащать не посредством подарков и пенсий от богачей или правительства,
но посредством  покупателей,  публики;  знаменитые  писатели  становятся
богачами,  и  литературный  труд,  при  благоприятных   условиях,   даже
заурядному работнику дает средства к безбедному  существованию.С  другой
стороны, предприимчивые издатели (один из первых - Констебль  в  Англии)
задаются  высокополезной  задачей  удешевить  хорошую  книгу  до   такой
степени,  чтобы  всякий  сколько-нибудь  достаточный  человек  мог,  без
больших затрат,  составить  себе  целую  библиотеку.  Первое  явление  в
передовых странах Европы к середине столетия становится общим: не только
авторы, подлаживающиеся ко  вкусам  публики  (напр.,  Дюма-отец),  но  и
большинство талантливых писателей совершенно независимых (напр.,  Виктор
Гюго)могут хорошо жить доходами от продажи своих книг; вместе с этим они
становятся и крупной политической  силой.  Крайнее  удешевление  хорошей
книги (за исключением особых  случаев:  изданий  Нового  Звета,  полного
Шекспира в 1  шиллинг)  становится  возможным  только  в  З-ей  четверти
столетия,  зато  теперь  идет  вперед  быстрыми  шагами:благодаря  таким
издателям, как Реклам ("Universal Bibliothek") в  Германии,  Сонцоньо  в
Италии  и  пр.,  теперь  за  десятки  рублей  можно  собрать  библиотеку
классиков всех времен  и  народов,  которая  в  начале  столетия  стоила
тысячи.  Специально  для  народа  красиво  и  правильно  издаются  целые
библиотечки полезных К. по такой цене, которая своей дешевизной  убивает
плохие лубочные издания. В Германии, а за ней и повсеместно, в последние
годы даже роскошные, красиво иллюстрированные К. так  удешевляются,  что
не составляют редкости на полке учителя начальной школы.  70  лет  назад
Греция получала из Франции  и  бумагу,  и  шрифт  для  правительственных