на С. Ксенофонт старается дать фотографически  верный  снимок  с  облика
философа,  но  в  действительности,  вероятно,  принижает   С.,   Платон
идеализирует его и вкладывает в  его  уста  идеи,  принадлежащие  самому
Платону. Рассказывают, что С., слушая чтение диалога  молодого  Платона,
воскликнул: "сколько этот юноша налгал на меня!" Вопрос  о  том,  какому
источнику следует более доверяться при  изображении  С.,  рассматривался
часто и различно решался; последний, писавший по этому воду Doring ("Die
Lebre des Socrates als sociales Reformsystem", Мюнхен, 1895), решает его
односторонне   в   пользу   Ксенофонта,   в   противоположность   мнению
Шлейермахера; с этим можно согласиться  лишь  насколько  вопрос  идет  о
внешнем облике  философа  и  его  учения;  самый  же  дух  сократической
философии, без сомнения, лучше схвачен в диалогах Платона; исследователь
должен, однако, обладать  большим  чутьем,  чтобы,  пользуясь  Платоном,
уметь отличить Сократовское от Платоновского.
   С. (469 - 399) сын малоизвестного скульптора Софрониска и повивальной
бабки Фэнареты, называл себя аутодидактом  (autorgoV).  Отец  обучил  С.
искусству  ваяния,  и  впоследствии   показывали   фигуры   3-х   харит,
изготовленные С. Чтение сочинений Анаксагора произвело  на  С.  глубокое
впечатление; спиритуалистические тенденции Анаксагора нашли  себе  в  С.
благодарную почву. Земными благами С. не обладал, если не  считать  жены
Ксантиппы. Злая жена и сопряженные с нею семейные невзгоды не  помешали,
однако, С. выполнить  гражданств  долг  по  отношению  к  своей  родине.
Пламенный патриотизм С. ("Отечество почтеннее и матери, и отца,  и  всех
предков" Критон) выразился в известной его мысли - что  он  бы  афиняном
еще в утробе матери и желает умереть им -  ответ,  которым  С.  отклонил
бегство из темницы, предложенное ему  друзьями.  С.  участвовал  в  трех
походах в Делион, Потидею и Амфиполис и проявил  величайшее  мужество  в
том, что, будучи  эпистатом  пританов,  противодействовал  возбужденному
народу  в  деле  об  осуждении  победителей  при  Аргенузах  (406   г.),
воспротивился запрещению тридцати тиранов вести беседы с юношеством и не
последовал приказанию им привести Леона Саламинского  в  Афины.  Древние
указывают на наружность  С.,  походившего  на  силена,  как  характерный
признак победы внутренней  духовной  красоты  над  внешним  безобразием.
Любопытный анекдот доказывает силу борьбы С.  со  своими  наклонностями:
физиогномист Зопир, встретив однажды С., беседующего с  учениками,  стал
утверждать, рассмотрев черты лица философа, что  он  родился  с  дурными
наклонностями. Ученики С. рассмеялись, но С. остановил их  словами,  что
он действительно появился на свет  с  дурными  наклонностями,  но  силою
своей воли поборол их. Учительская деятельность С., состоявшая в беседах
со всеми, кто его хотел слушать, кончилось для него весьма трагично: его
борьба против софистов и всевозможных проявлений софистических учений не
спасла его от того, что его же приняли за главу  софистической  школы  и
обвинили во вредной, антигосударственной деятельности  и  "мудрейший  из
греков", по определению дельфийского оракула, погиб  от  обвинения  трех
малозамечательных лиц: Мелита, ритора Ликона и демагога Анита (последний
из них поддерживал Тразибуда, изгнавшего  тридцать  тиранов).  Обвинение
заключалось в том, что  С.  развращает  юношество,  не  верит  в  богов,
признаваемых городом Афины, и вводит  новые  божества.  В  подтверждение
первого пункта приводили, что Крития, один из тридцати тиранов,  и  дядя
Платона -  Хармид,  равно  и  Алкивиад  принадлежали  к  числу  учеников
Сократа. Новое божество, коему, якобы, покланялся С., это его  демон,  о
котором С. часто упоминает в своих беседах; говорит он,  впрочем,  не  о
демоне, а о демоническом (to daimonion).
   Oбвинение С.  в  безбожии  с  точки  зрения  афинян  имело  некоторое
основание (ср. исследование Freret, "Memoire de l'Acad." (XLVIl,  т.  1,
1809), ибо С. был монотеистом, и не  признавал  антропоморфные  божества
Гезиода и Гомера; менее основания имело обвинение в том, что С.  вводить
"новых демонов - daimonia caina ), потому что  учение  о  демонах  можно
найти как в греческой религии, так и в философии  (ср.  Bouche-Leclercq,
"De lа divination dans l'antiquite" и LimbourgBrower,  "Histoire  de  la
civlisation moral, et relig. des Grecs", т. Vl и  др.)  Что  касается  в
особенности представления С. о своем демоне, который, по словам Платона,
удерживал С. от дурного, а по словам Ксенофонта побуждал С. и  к  добру,
то этот демон являлся Сократу с помощью звука и знака, притом  с  самого
детства и до конца жизни и не может быть истолкован ни в смысле простого
голоса совести - Дидеро решается даже говорить о  шарлатанстве  С.  (см.
"De l'interpretation de la nature"), - ни в смысле мономании (Lelut, "Le
demon de Socrate"); все заставляет думать, что С. верил в  существование
реальных, хотя и невидимых существ, представляющих посредствующее  звено
между Богом и человеком: следуя увещанию своего демона, С. отказался  от
политической деятельности и занялся философским анализом.
   Процесс С., на которого демократическая  партия  взвела  обвинение  в
упадке народной нравственности, смешав его учение с софистическим -  еще
ранее Аристофан  изобразил  С.,  как  главу  софистов,  -  кончился  его
осуждением благодаря гордому поведение самого С. (ср. "Апологию" Платона
и "Апологию" Ксенофонта).  Исполнение  приговора,  вследствие  делосских
празднеств, было отложено на один месяц. В мае 399 г. до Р. Хр. С. выпил
кубок цикуты. Пребывание С.  в  темнице  и  его  предсмертные  беседы  с
друзьями описаны в  знаменитом  диалоге  Платона  "Фэдон".  Мнение,  что
афиняне  вскоре  раскаялись  в  приговоре  С.  не   имеют   исторической
достоверности. Еще теперь  в  Афинах  показывают  темницу  С.,  рядом  с
Пниксом; сооружение, как кажется, позднейшей, римской эпохи.
   Смысл и значение Сократовой философии  понимались  различно,  но  уже
древность смотрела на C., как на истинного родоначальника философии,  от
которого началось  развитие  главнейших  философских  систем  в  Греции.
Цицерон называет С. "отцом философии" и  в  особенности  родоначальником
нравственной философии, Fonillee ("La philosophie de Socrate"; П., 1874)
смотрит на С. глазами Платона и видит в первом как бы предтечу идеализма
второго; это воззрение нашло себе более раннее выражение у  Шлейермахера
("Ueber d. Werth des Socrates  als  Philosophen"),  Диссена,  Риттера  и
Целлера.   Перечисленные   ученые   видят   центр   тяжести   Сократовой
деятельности в  его  теории  и  в  особенности  в  его  гносеологических
воззрениях, считая его  реформатором  знания.  Другое  воззрение  на  С.
утверждает, что С.  был.  главным  образом,  социальным  реформатором  и
теоретической философией пользовался лишь  как  орудием  воздействия  на
умы, с целью подготовки нравственного  возрождения  (Doring).  Защитники
этого воззрения считают главным источником для изображения исторического
С. воспоминания Ксенофонта. В русской литературе этот взгляд на  С.  был
проведен в статье Н. Маркова, "Значение С., как философапедагога" ("Жур.
Мин. Нар. Пр.", 1871 г.). В пользу второго взгляда можно многое  сказать