впоследствии  присоединилось  и  гражданское.  Слово  "тысяща"  в  наших
летописях стало употребляться  и  в  значении  округа,  управляемого  Т.
Погодин говорит в своих "Исслед., лекциях и замеч.", что воеводами в это
время называли всех военачальников и при таком  взгляде  понятно  первое
упоминание в летописях о Т. под 1089 г., где говорится, что  "воеводство
держащу кыевскыя тысяща Яневи" (Вышатичу). Кроме Яна  Вышатича  в  Киеве
упоминаются Путята, Ратибор и др. Бестужев-Рюмин держится  того  мнения,
что были Т. городские, земские  и  Т.  княжеские  (напр.  Т.  Володимира
Мстиславича, который и назывался  поэтому  Володимир).  Должность  Т.  в
древней Руси не была наследственна; можно  указать  только  два  примера
наследственности этого звания в одних и тех родах. С XIV в., когда бояре
начинают оседать по разным  княжествам,  значение  должности  Т.  сильно
возрастает и власть его становится  опасной  для  бояр  и  даже  князей.
Известна участь Т. Алексея Петровича  Хвоста  при  Иване  Ивановиче:  за
мятеж он был изгнан из Москвы, но потом  снова  сделался  Т.  в  Москве,
несмотря на обещание Ивана Ивановича не  принимать  его  обратно.  Тогда
бояре убили его, вследствие чего возник большой мятеж и главные боярские
фамилии должны были удалиться в Рязань.  В  XIV  в.  Должность  Т.  была
совершенно уничтожена, а именно:  в  1374  г.  Димитрий  Иванович  после
смерти Т. В. В. Вельяминова не назначил ему преемника. Движение поднятое
сыном  Вельяминова,  надеявшимся  получить  эту   должность,   кончилось
неудачей.
   Тысяча и одна ночь - знаменитый арабский сборник сказов, который,  не
в полном виде и не в очень удачной переделке Галлана  (1704-1717),  стал
известен Европе. Сказки вложены в уста Шехрезады,  которая  рассказывает
их на разсвете  в  течение  1001  ночи  своему  мужу,  персидскому  царю
Шехрияру, и таким образом удаляет от себя казнь,  постигавшую  всех  его
прочих жен. При решении  вопроса  о  происхождении  и  составе  сборника
европейские ученые расходились в двух направлениях. Гаммер стоял  за  их
индийское и персидское происхождение, ссылаясь на  слова  Мас'удия  (ум.
956) и библиографа Надима (до  987  г.),  что  старо-персидский  сборник
"Хезарэфсане"   (=   "Тысяча   сказок"),   происхождения   не   то   еще
ахеменидского, не то арзакидского и сасанидского, был переведен  лучшими
арабскими литераторами при Аббасидах на арабский  язык  и  известен  под
именем "1001 ночи". По теории  Гаммера,  перевод  перс.  "Хезар-эфсане",
постоянно переписываемый, постоянно и разрастался и  принимал,  еще  при
Аббасидах, в свою  удобную  рамку  новые  наслоения  и  новые  прибавки,
большей частью  из  других  аналогичных  индийско-персидских  сборников,
каковы "Синдбадова книга", или даже  из  произведений  греческих;  когда
центр арабского литературного процветания перенесся  в  XII-ХIII  в.  из
Азии в Египет, 1001 ночь усиленно переписывалась там и, под пером  новых
переписчиков, опять получала новые наслоения: группу рассказов о славных
минувших  временах  халифата,  с  центральной  фигурой   халифа   Гаруна
Аль-Рашида (786-809), а несколько  позже  -  свои  местные  рассказы  из
периода египет. династии  вторых  мамелюков  (так  наз.  черкесских  или
борджитских).  Когда  завоевание  Египта  османами  подорвало   арабскую
умственную  жизнь  и  литературу,  то  1001  ночь,  по  мнению  Гаммера,
перестала разрастаться и сохранилась уже в том виде, в каком ее  застало
османское завоевание.  Радикально  противоположное  воззрение  высказано
было Сильвестром деСаси. Он доказывал, что весь дух и мировоззрение 1001
ночи - насквозь  мусульманские,  нравы  -  арабские  и  притом  довольно
поздние, уже не аббасидского периода, обычная сцена действия -  арабские
места (Багдад, Мосул, Дамаск, Каир), язык - не классический арабский,  а
скорее   простонародный    с    проявлением,    повидимому,    сирийских
диалектических особенностей, - близкий, значит,  к  эпохе  литературного
упадка. Отсюда у де-Саси следовал  вывод,  что  1001  ночь  есть  вполне
арабское  произведение,  составленное  не  постепенно,  а  сразу,  одним
автором, в Сирии, около  половины  XV  в.;  смерть,  вероятно,  прервала
работу сирийцасоставителя, и потому  1001  ночь  заканчиваема  была  его
продолжателями, которые и приделывали к сборнику разные концы из другого
сказочного материала, ходившего среди арабов, -  напр.,  из  Путешествий
Синдбада, Синдбадовой книги  о  женском  коварстве  II  т.  и  из  перс.
"Хезар-эфсане", по убеждению де-Саси, сирийский составитель  араб.  1001
ночи ничего не взял, кроме заглавия и рамки, т. е. манеры влагать сказки
в уста Шехрезады;  если  же  какая-нибудь  местность  с  чисто  арабской
обстановкой и нравами подчас именуется в 1001 ночи Персией,  Индией  или
Китаем, то  это  делается  только  для  пущей  важности  и  порождает  в
результате  одни   лишь   забавные   анахронизмы,   последующие   ученые
постарались примирить оба взгляда;  особенно  важным  в  этом  отношении
оказался авторитет Эдв. Лэна, известного знатока  этнографии  Египта.  В
соображениях о позднем времени  сложения  1001  ночи  на  позднеарабской
почве индивидуальным, единоличным писателем Лэн пошел даже  дальше,  чем
Саси: из упоминания о мечети Адилийе, построенной в 1501  г.,  иногда  о
кофе, один раз о табаке, также об огнестрельном  оружии,  Лэн  заключал,
что 1001 ночь начата была в конце XV в. и закончена в 1-й  четверти  XVI
в.; последние, заключительные повести могли быть присоединены к сборнику
даже при османах, в XVI и XVII вв. Язык и стиль 1001  ночи,  по  Лэну  -
обыкновенный стиль грамотного, но не слишком ученого  египтянина  ХV-XVI
в.;  условия  жизни,  описанной  в  1001  ночи,  специально  египетские;
топография городов, хотя бы они были названы персидскими, месопотамскими
и  сирийскими  именами,  есть  обстоятельная  топография  Каира  поздней
мамелюкской эпохи. В литературной обработке  1001  ночи  Лэн  усматривал
такую замечательную однородность и  выдержанность  позднего  египетского
колорита, что не допускал вековой  постепенности  сложения  и  признавал
только  одного,  много-много  двух  составителей  (второй  мог  окончить
сборник), которые или который  -  в  течение  недолгого  времени,  между
XV-XVI в., в Каире, при мамелюкском дворе, и скомпилировал 1001 ночь. Из
чего скомпилировал? Тут у Лэна, в  противоположность  Саси,  отрицавшему
персид. элементы, начиналась известная уступка Гаммеру.  Компилятор,  по
Лэну,  имел   в   своем   распоряжении   араб.   перевод   Хезар-эфсане,
сохранившийся с Х в. до  XV  в  своем  старинном  виде,  и  взял  оттуда
заглавие, рампу и, быть может, даже  некоторые  сказки;  пользовался  он
также и другими сборниками  происхождения  персидского  (ср.  повесть  о
летательном  коне)  и  индийского   ("Джильад   и   Шимас"),   арабскими
воинственными   романами   времен   крестоносцев   (Царь    Омар-Номан),
наставительными (Мудрая дева Таваддода), мнимоисторическими повестями  о
Гаруне Аль-Рашиде, специально-историческими араб. сочинениями  (особенно
теми, где  есть  богатый  анекдотический  элемент),  полунаучными  араб.
географиями  и  космографиями  (Путешествия   Синдбада   и   космографию
Казвиния, ум. 1283 г.), устными юмористическими народными побасенками  и