или менее культурных народов наглядно  иллюстрируют  это  представление.
Великолепное гигантское божество  Аннама,  украшающее  вестибюль  нашего
этнографического музея акд. наук и  представляющее  антропоморфированную
зверочеловеческую фигуру, слона и пантеры,  опирающуюся  на  царственный
жезл,  снабжено  огромным  фаллосом,  украшенным  такими  же  атрибутами
(рогами, клыками, пятнистой шкурой), как и его царственный обладатель, и
представляет как бы двойник этого последнего.  От  человека  и  животных
такие представления о природе  Ф.  органов  были  перенесены  и  на  всю
остальную  природу.  Деревья,  цветы,  травы,   даже   камни   считались
размножающимися таким же путем, как человек. Отсюда воззрение  на  смену
времен года и связанную с нею смену растительной жизни, как на результат
периодического возрождения и умирания Ф. божеств,  творцов  растительной
жизни. Это последнее  воззрение  должно  было  играть  огромную  роль  в
земледельческий период, когда все  существование  человека  зависело  от
благоприятного роста культурных растений  и  размножения  животных.  Оно
вызвало  целый  цикл  мифов  об  умирающем  и  рождающемся  Адонисе,  об
овдовевшей Астарте, а также весенние и  осенние  обряды  земледельческих
народов.  Необъяснимыми  казались  до  самого  последнего   времени   Ф.
эксцессы, которыми  сопровождались  земледельческие  праздники  у  самых
различных народов. В них видели переживание  первобытного  коммунального
брака,  но  это  оставляло  без  объяснения  эксцессы   противоположного
характера - обязательное воздержание  от  сексуальных  сношений  и  даже
самооскопление. Оригинальное объяснение дал этим фактам Фрэзер; он  свел
их к общим приемам симпатической магии, к которым обыкновенно  прибегает
первобытный человек в  интересах  самосохранения  и  для  гарантирования
своего материального  благополучия.  Все  боги  цикла  Дионисия  -  боги
деревьев и хлебных злаков, от  производительных  актов  которых  зависит
урожай тех  или  других  растений  и,  жизнь  домашних  животных.  Чтобы
воздействовать на этих  богов,  главнейших  виновников  благополучия,  в
наиболее важные моменты - в начале весны или осенью, по окончании  жатвы
- первобытный земледелец прибегал к торжественным  массовым  сексуальным
излишествам, которые, по симпатии, должны были вызвать усиленную половую
производительность самих богов хлеба,  плодов,  скота.  Даже  ритуальное
воздержание Фрэзер объясняет той же  психологией.  Первобытный  человек,
говорит он, "может думать, что сила, которую он отказывается тратить  на
воспроизведение  себе  подобных,  образует  так  сказать  фонд  энергии,
которым воспользуются другие  существа,  растительные  или  животные,  в
размножении своего  вида.  Таким  образом  из  одной  и  той  же  грубой
философии дикарь различными путями доходит либо до обязательства  (rule)
эксцессов (profligacy), либо до аскетизма". Кроме  общей  литературы  по
истории религии, см. G. Frazer, "The Golden Bough" (Л. 1900, изд. II).
   Д. Штернберг.
   У греков фаллос ( jalloV, jallhV, jalhV,  jalhV  )  -  орган  мужской
производительности, служил символом  божеств  Диониса,  Гермеса,  Добрых
демонов, Пpиaпa и Афродиты, олицетворявших половой инстинкт,  плодородие
и производительную силу природы, причем Ф., - быть может, представлявший
собою первоначально фетиш, - впоследствии сделался  атрибутом  в  культе
божества.  Значение  Ф.,  как  фетиша,  освещается  тем  фактом,  что  в
мистериях Диониса Ф. изображает самого Диониса; в культе же Афродиты Ф.,
очевидно - атрибут,  символизирующий  основные  черты  богини.  Наиболее
значительную роль Ф. играет в культе Диониса, особенно во время сельских
праздников   сбора   винограда   и   городских   празднеств,    которыми
ознаменовывалось наступление весны. На сельских или малых  Дионисиях  Ф.
поднимали вверх и носили в процессии (jallhjoria, jallagwnia), с особыми
так называемыми фаллическими песнями, образчик которых мы имеем в стихах
263 - 279  "Ахарнян"  Аристофана  (изд.  Bergk'a).  Описываемая  в  этой
комедии процессия устраивается Дикеополем и членами его  семьи;  впереди
идет его дочь с корзиной  на  голове  (канефора),  за  нею  следует  раб
Ксантий с высоко поднятым символом  Диониса  и,  наконец,  шествует  сам
хозяин, импровизирующий  веселую  песенку  в  честь  Дионисова  спутника
Фалета. Дополнив бегло набросанный  Аристофаном  очерк  процессии  более
просторною  перспективой,   более   шумною   и   многочисленною   толпой
участников, более широким захватом  веселья  и  перекрестных  шутов,  мы
получим ту фаллическую процессию (kwmoV), в смехотворных шутках  которой
заключаются зародыши древнеаттической комедии.  Кроме  веселья,  в  этих
сценках не было ничего религиозного, дионисовского - ни жертвенника,  ни
культового действа, ни традиционных сатиров, ни мифического  содержания;
они могли зарождаться и зарождались и  вне  Дионисовского  обихода,  как
южноиталийские мимы и Ателланы, с их литературным и  народным  наследием
(Веселовский, "Три главы из  исторической  поэтики",  1899,  СПб.,  стр.
134). Из этих отрешенных  от  форм  культа  положений,  с  их  реальными
типами, возникла комедия,  когда  темы,  взятые  из  быта  или  из  мира
фантастики, с полными шаржа и бесцеремонно откровенными типами и с столь
же откровенною сатирою на личности и  общественные  порядки,  объединили
разнообразие  этих   положений.   Ф.,   фигурировавший   на   упомянутых
процессиях, делали из  красной  кожи,  придавая  ему  положение  эрекции
(iJujalloV),  и  привешивали  к  длинному  шесту;  участники   процессии
привязывали себе небольшие Ф, к  шее  и  бедрам,  наряжались  в  пестрые
костюмы и надевали маски. Восточная склонность к крайностям проявилась в
греческих городах эллинистической эпохи, между прочим, и в культе Ф.:  в
пропилеях Дионисова храма в Сирии стояли два исполинских Ф. с  надписью,
гласящею, что Дионисий посвящает их мачехе своей  Гере;  в  Александрии.
при Птолемее Филадельфе, носили в процессии Ф. длиной в  120  локтей,  с
венком и золотой звездой на кончике.  Наряду  с  этим  во  всех  странах
эллинского, равно как и римского  мира  употреблялись  небольшие  Ф.,  в
качестве  амулетов,  которым  приписывалась   чудодейственная   сила   -
прогонять дурные влияния и чары. У римлян этот амулет назывался fascinus
или fascinum: его носили в детском возрасте на шее, вешали над входами в
дома  и  комнаты,  выставляли  в  садах  и  на  полях  для  их   охраны.
Чудодейственная сила Ф. исходила  из  того,  что  обсценное  изображение
привлекало в себе взоры и отводило их  от  опасного  предмета  (Плутарх,
Пир, V, 7, 3). Отцы церкви нападали на крайности, которыми сопровождался
в  их  время  культ  Ф.:  так,  в  Лавинии  в  течение  целого   месяца,
посвященного Либеру, Ф. носили по всем деревням, чтобы отвести от  полей
злые чары, после чего водворяли его  на  место,  пронеся  его  по  всему
городу через площадь; на свадьбе, новобрачная должна была сидеть на  Ф.,
которому как бы приносила в жертву свое целомудрие. Вообще культ Ф., как
символа производительной силы, мы встречаем во многих  религиях  природы
как у диких, так и у культурных народов. Именем итифалла (Ф. в состоянии
эрекции) обозначаются также  песнь  в  честь  его  и  сопровождающая  ее