содействовало опасение замыслов  Витовта,  в.  к.  литовского,  который,
захватив Смоленск, явно стремился  к  захвату  и  Пскова  с  Новгородом.
Витовт, несмотря на родство с Василием, который был женат на его дочери;
Софье Витовтовне, был грозный враг. Владея  Смоленском  и  юго-западными
русскими княжествами, он недаром  носил  титул  вел.  кн.  литовского  и
русского; на  восток  его  владения  простирались  до  Оки.  Родственные
отношения смягчали борьбу; но Витовт был не из тех людей, которые  всему
предпочитают родственные связи. Псковичи и Новгородцы просили  помощи  у
в. князя московского. Три раза сходились тесть и зять и ни разу битвы не
было, каждый  раз  дело  кончалось  свиданием  и  миром:  1406  г.  близ
Крапивны, в 1407 г. у Вязьмы и в 1408 г. на берегах р. Угры. После  мира
на р. Угре не было больше столкновения у Василия с Витовтом. Для Василия
было великим счастьем, что в Орде, после  нашествия  Тамерлана,  12  лет
царствовала  неурядица,  которая  давала  Москве  возможность   свободно
действовать по отношению к Литве. В это время казна вел. кн. московского
чрезвычайно обогатилась: он в Орду и сам не ездил и никого  не  посылал;
на требование денег отвечал, что у него денег нет, а между тем постоянно
собирал деньги на ордынский выход. Все эти  деньги  оставались  в  казне
великокняжеской. Но в Орде все изменилось. когда власть перешла  в  руки
мурзы Эдигея, который, подобно Мамаю, стал  распоряжаться  и  ханами,  и
ордою. Эдигей хотел заставить В. повиноваться,  но  не  решился  открыто
напасть на Москву и прибегнул к хитрости. В 1408 г. он дал знать В., что
идет на Литву, а сам повернул к Москве. В.  бежал  в  Кострому,  оставив
своего дядю Владимира Андреевича защищать столицу. Эдигей не  мог  взять
Москвы, но отдельные татарские отряды  опустошили  Переяславль,  Ростов,
Дмитров,  Серпухов,  Верею,  Нижний  Новгород,  Городец,  Клин.  Эдигей,
получив известие, что в Орде неспокойно, отступил, разорив  на  обратном
пути Рязань.  Но  нашествие  Эдигея  нисколько  не  поколебало  значения
Москвы. В  1412  г.  В.  Д.  ездил  в  Орду  на  поклон  к  Джела-Ледину
(Зелени-Султан наших летописей), по поводу дарования им ярлыка изгнанным
нижегородским князьям. В 1399 г. умер  тверской  великий  князь  Михаил,
давши клятву за детей, внуков и племянников  не  искать  ни  Москвы,  ни
Новгорода. Великий князь рязанский обязался  чтить  В.,  как  старейшего
брата. Братья В. дали такие же записи, кроме Юрия.  В  княжение  Василия
случилось важное событие в истории церкви,  которое  имело  политическое
значение: по смерти Киприана, в 1406 г., митрополитом поставлен был грек
Фотий,  ничего  не  понимавший  в  русских  отношениях.  Его   надменное
отношение  к  Витовту,  дало  последнему  предлог  исполнить   давнишний
замысел: он созвал всех русских епископов, которые в 1425 г. поставили в
киевские митрополиты болгарина  Григория  Цамблака.  Влияние  Москвы  на
южную Россию было ослаблено. В княжение В.  Россию  посетило  и  грозное
бедствие - мор и трехгодичный голод. О главном  действующем  элементе  в
Москве, т. е. о боярстве, в княжение  В.  Д.,  сохранилось  показание  в
письме к нему Эдигея, в котором указывается на смену  старого  поколения
бояр поколением новым; первое слушалось татар, второе было враждебно им.
Первое, конечно, восхваляется Эдигеем. Из боярских родов на первом месте
стоял род боярина Феодора Кошки и его сыновей, предков Романовых;  потом
род   Ивана   Родионовича   Квашни,   род   Вельяминовых,    Челядниных,
Всеволожских, Плещеевых, племянников митрополита Алексея, Жеребцовых.
   Е. Былов.
   Василий  Васильевич  Т„мный  (1425  -  1462),  Княжение  сына  В.  Д.
показало, что сила, значение и направление политики Москвы  не  зависели
от личности князя. В. В. был человек характера слабого и злого,  никогда
не обнаруживал ни политических, ни военных талантов, после отца  остался
десяти лет, и, следовательно, лет десять не мог сам управлять, в 16  лет
был  слепцом.  При  всем   том   сила   и   значение   Москвы,   в   его
тридцатидвухлетнее княжение, в продолжение которого он  26  лет  не  мог
править то по молодости, то по слепоте, не только не умалились,  но  еще
возросли. -  Этот  многознаменательный  факт  показывает,  что  усиление
Москвы находило сочувствие массы населения  во  всех  княжествах,  давно
благодаря церкви чаявшего единства Русской земли.
   Кроме  того,  и  Московское  княжество  сложилось  крепко,  благодаря
дружному содействию трех элементов - князя, дружины и духовенства, между
которыми в ту пору принципиального разлада еще  не  существовало.  Когда
первый был слаб, остальные два  действовали  с  удвоенною  силою.  Самое
начало княжения В. В. было весьма печально: зараза возобновилась,  масса
людей умирала от язвы (род чумы), а в  1430  г.  была  страшная  засуха;
земля (т.е. торф в болотах) и леса горели, воды в источниках  и  колодах
иссохли, звери и птицы гибли в лесах, рыба - в воде; голод присоединился
к язве, которая возобновилась в 1442  и  1448  гг.  В  тоже  время  и  в
семействе  Калиты  открылась  небывалая  усобица.  Дядя  В.   В.,   Юрий
Дмитриевич, князь Галича  костромского,  не  хотел  признать  племянника
старшим великим князем и сам заявил притязание на великое  княжение,  но
встретил сильный отпор со стороны духовенства и бояр. Митрополит  Фотий,
если не сам по себе, то  под  влиянием  общего  голоса  духовенства,  не
решился нарушить установившийся порядок  передачи  престола  от  отца  к
сыну,  а  московским  боярам  совсем  нежелательно  было  возобновлением
старины уступить первенство галицким боярам. Фотий  сам  ездил  в  Галич
уговаривать Юрия смириться, грозя ему не одним духовным  оружием.  Когда
князь Юрий, собрав чернь из города и  окрестных  сел,  расставил  ее  по
горе, чтобы показать силу и многолюдство Галицкого княжества, Фотий  ему
сказал: "сын мой, князь Юрий, не видывал  я  никогда  столько  народа  в
овечьей шерсти", т.е. - люди в сермягах  плохие  ратники,  после  разных
колебаний Юрий,  в  1428  г.,  смирился,  признал  себя  младшим  братом
племянника и обязывался не искать великого княжения под В. В  1431  году
произошел,  однако,  между  дядей   и   племянником   разрыв.   Соловьев
приписывает перемену отношений между дядей и племянником смерти Витовта,
который умер в 1430 г. и который, конечно, не  дал  бы  в  обиду  своего
внука. Свояк и побратим князя Юрия, Свидригайло, заступил место  Витовта
в Литве, и с этой стороны Юрий считал себя обеспеченным; но,  зная,  что
большинство московского боярства и духовенства против него,  не  решался
действовать собственными силами и всячески искал опоры  в  Орде,  где  и
приобрел сильного  покровителя  в  лице  мурзы  Тегина.  Но  за  Василия
Васильевича хлопотал его боярин, Иван Дмитриевич  Всеволожский,  человек
хитрый,  ловкий.  Соловьев  называет  его   достойным   преемником   тех
московских бояр, которые при отце и деде и прадеде В. В. умели  удержать
за Москвою первенство и создать ее могущество. Всеволожский,  как  истый
московский боярин, коротко знал ордынские порядки и отношения; он  сумел
возбудить зависть в остальных мурзах, напугать их близким союзом Юрия  с
Свидригайлом и выиграл дело; В. В. получил ярлык на великокняжение. Юрий