корректно отвечает на поклон майора и Сорви-головы и резко говорит:
     -- Господин майор, вы нарушили  военный регламент, помешав казни  этого
человека. Отдайте вашу шпагу дежурному офицеру и идите в тюрьму!
     --  Слушаю,  Ваше превосходительство! -- холодно  отвечает майор,  в то
время как Сорви-голова бледнеет, стискивая зубы, чтобы не закричать.
     --  Но,  принимая во  внимание  ваши заслуги и  вашу  семью,  --  резко
добавляет   губернатор,   --  я   желал  бы  спросить,  какими  мотивами  вы
руководились в данном случае?
     --  Ваше превосходительство,  в  тот  момент, когда  хотели расстрелять
этого храброго француза, я узнал, что он мой брат!
     -- Объяснитесь! -- холодно отвечает Остен-Сакен.
     Дрожащим голосом майор Бургейль рассказывает необычайные события и свою
встречу с братом.
     -- А  теперь,  Ваше превосходительство, -- добавляет  он тоном  горячей
мольбы,  --  умоляю  вас  именем  военных  заслуг  этого  солдата,   во  имя
великодушия, свойственного  русскому  сердцу,  во  имя  уважения, которое вы
питаете  к моему  брату,  наконец,  во имя священных  уз, соединяющих нас...
умоляю вас...  вы можете все...  вы  хозяин Севастополя...  задержите казнь,
прошу вас... Пока государь простит его!
     Остен-Сакен встает, выпрямляется и говорит ледяным тоном:
     -- То,  что вы  просите, невозможно! Сержант Бургейль, ваш брат, умрет!
Если бы он был мой сын -- слышите ли? мой сын, -- он был бы расстрелян!
     --  Ваше превосходительство,  немного  человечности! --  лепечет майор,
бледнея.
     -- Государь поручил мне  защиту Севастополя, и  я буду защищать его  до
последнего  вздоха. Какая тут человечность?  -- отвечает  Остен-Сакен. --  У
меня четыре тысячи пленников, французов и англичан. Предположим, что все эти
четыре  тысячи пленников восстанут и  проделают то же, что сержант Бургейль,
что  тогда  будет?  Нужен пример,  чтобы  подавить  все зачатки  возмущения.
Повторяю вам: сержант Бургейль, ваш брат, храбрец, которого  я уважаю, умрет
сейчас!
     Губернатор  произносит  эти  слова  совершенно  спокойно,  не  возвышая
голоса.  Майор  понимает,  что  все   пропало,  и  с  отчаянием  смотрит  на
Сорви-голову.
     Сорви-голова стоит, спокойно  вытянувшись. Губернатор подносит к  губам
серебряный  свисток.  Портьера  двери  поднимается,   но,  вместо  дежурного
офицера, появляется женщина в трауре, с рукой на перевязи.
     Одновременно раздаются три восклицания.
     -- Княгиня!
     -- Кузина!
     -- Дама в черном!
     Бледная, но улыбающаяся, она подходит к Остен-Сакену и говорит:
     -- Генерал,  я  все  слышала;  сержант  Бургейль должен жить,  его надо
освободить сейчас же!
     -- Нет, только государь может простить его, а я не могу!
     -- Я вовсе не прошу простить его!
     -- Чего же вы хотите?
     -- Я предлагаю обмен пленниками.
     -- Это невозможно!
     --  Я  предлагаю  обменять  сержанта  Сорви-голову   на  меня,  княгиню
Милонову!
     -- Но вы свободны!
     -- Я связана словом и пришла освободить Сорви-голову.
     -- Он бунтовщик! Он убил своих часовых!
     Княгиня подходит к губернатору и говорит ему тихо на ухо:
     -- Если он убил нескольких солдат, так ведь я убила  главнокомандующего
Сент-Арно! Согласны вы на обмен?
     -- Княгиня... дисциплина... мой долг...
     -- Значит, я должна вернуться в лагерь? Сознаться во всем? Для меня это
бесчестие, смерть, вечная  разлука с моей дочерью, которую воспитали добрые,
великодушные враги... Генерал, ради моих заслуг, прошу, освободите сержанта!
     -- Хорошо, берите его! -- отвечает с усилием губернатор.
     Пока губернатор пишет приказ, зуав подходит к даме в  черном и бормочет
несколько слов благодарности.
     -- Не благодарите меня, кузен! -- говорит княгиня.
     -- Как кузен? Ваш, сударыня?
     -- Да, мой друг, моя мать и мать твоего брата Поля были родные сестры!
     -- Ax, я понимаю все! -- восклицает молодой человек,  с почтением целуя
руку смелой женщины.
     -- Одно слово, генерал! -- говорит княгиня губернатору. - Мой кузен Жан
свободен. Простите же и кузену Полю его вину!
     --  Ошибка  майора  из тех,  которые  легко  прощаются!  -  отвечает  с
достоинством Остен-Сакен.
     -- Благодарю, генерал,  от чистого сердца, - продолжает княгиня. -- Жан
Бургейль,  ты свободен,  иди! Снеси Розе, твоей невесте,  мой  поцелуй. Иди,
дорогое  дитя,  обними брата,  поблагодари  генерала и возвращайся  к  своим
французам.  Исполняй свои обязанности, как мы  исполним наши. Бог да поможет
нам!

ГЛАВА Х


     Сражение  при  трактире.  --  Бомбардировки.  --  Генеральная атака. --
Сорви-голова -- знаменосец. -- Ни башне. -- Зуав Малахова Кургана. -- Дорого
купленная победа. -- Брат, ты мой пленник. -- Письмо дамы в черном.

     Севастополь умирает.  После годовой героической борьбы защитники готовы
сдаться.  Это  только  вопрос  нескольких  дней.  Подкрепление  стекается  в
осажденный город из  Архангельска, Финляндии,  Перми, Вологды, Казани,  Уфы,
Астрахани.  Со всех  концов колоссальной  империи стекаются  сюда, к Черному
морю, резервы, амуниция,  оружие, провиант.  Севастополь  умирает.  Арсеналы
пусты, запасы  истощены. Россия  потеряла двести  тысяч  человек, больше ста
тысяч  раненых  и больных. Защитники Севастополя,  от главнокомандующего  до
простого солдата, понимают, что все потеряно, и готовятся к последней битве.
Севастополь будет бороться до последнего вздоха. Русские атакуют французов в
устье  Черной  речки и  16 августа 1855  года проигрывают битву, известную в
истории  под названием сражения при трактире.  Союзники назвали это сражение
так,   потому  что   вблизи  был  расположен  трактир,  или  гостиница.  Три
французских дивизии расположились на  левом  берегу  Черной речки  и  заняли
Федюхины  высоты.  У французов  восемнадцать  тысяч  человек  и сорок восемь