географическими барьерами, тогда появляется и соответствующее число
суперэтносов, не связанных друг с другом. Однако будучи одинакового
возраста, эти суперэтносы развиваются синхронно в отличие от прочих,
появившихся ранее или позже. Тогда возникают коллизии, описанные нами и
подобные им.

Субстратами для нового этноса являются и соседние этносы, не затронутые
пассионарным толчком. Этническое окружение всегда влияет на характер
этногенеза в любой фазе, за исключением гомеостаза. Следовательно, каждый
новый этнос вторичен по отношению к предшествовавшим этносам на его
территории и существующим вокруг нее. Вместе с тем появление нового этноса
неизбежно накладывает отпечаток на соседние этносы и их развитие, даже если
оно не оборвано активностью вновь появившегося этноса. Механизм этнического
развития сложен, но принцип его должен быть ясен.

Нет, не только выгоды и материальные блага формируют стереотип поведения
людей! Их любовь и ненависть в значительной мере связаны с подсознательной
стихией психики, благодаря чему слова "свои" и "чужие" - не абстрактные
понятия, а ощущения действительно существующих этнических полей и ритмов.
Вот почему этносы и их скопления - суперэтносы существуют по тысяче лет - и
не рассыпаются, как карточные домики, от случайных дуновений или
потрясений. Но когда исчезает пассионарность, т.е. сила, колеблющая
этническое поле, симфония смолкает, и этнос (или суперэтнос) рассыпается
сам, от собственной тяжести.

ХИМЕРЫ

Часто бывает так, что этносы "прорастают" друг в друга, Внутри одного
суперэтноса это не вызывает трагических последствий, но на суперэтническом
уровне такие метастазы создают химерные композиции[10], ведущие к гибели. В
схеме механизм процесса таков.

Возникшая вследствие толчка, суперэтническая система тесно связана с
природой своего региона. Ее звенья и подсистемы - этносы и субэтносы -
обретают каждый для себя экологическую нишу. Это дает им всем возможность
снизить до минимума борьбу за существование и обрести возможности для
координации, что, в свою очередь, облегчает образование общественных форм.
Кровь и при этой ситуации льется, но не очень, и жить можно. Но если в эту
систему вторгается новая чужая этническая целостность, то она, не находя
для себя экологической ниши, вынуждена жить не за счет ландшафта, а за счет
его обитателей. Это не просто соседство и не симбиоз, а химера, т.е.
сочетание в одной целостности двух разных несовместимых систем. В зоологии
химерными конструкциями называются, например, такие, которые возникают
вследствие наличия глистов в органах животного. Животное может существовать
без паразита, паразит же без хозяина погибает. Но, живя в его теле, паразит
соучаствует в его жизненном цикле, диктуя повышенную потребность в питании
и изменяя биохимию организма своими гормонами, принудительно вводимыми в
кровь или желчь хозяина или паразитоносителя. В этом отличие химерности от
симбиоза. При симбиозе, например, рак-отшельник носит на своей скорлупе
актинию, защищающую его от врагов; актиния же, передвигаясь на раке,
находит больше пищи.

При симбиозе на суперэтническом уровне оба компонента питаются дарами
природы и сосуществуют, что не исключает эпизодических конфликтов. Но все
ужасы суперэтнических столкновений при симбиозе меркнут перед ядом химеры
на уровне суперэтноса. Однако уже метисация на уровне этноса или субэтноса
может породить либо ассимиляцию, либо реликтовый субэтнос, что летальных
результатов не дает.

Естественно, что крепкие, пассионарно напряженные этнические системы не
допускают в свою среду посторонних элементов. Поэтому до XII в. в Западной
Европе химерные конструкции встречаются редко. Зато они появляются в начале
XIII в. В качестве примера можно привести государство, созданное орденом
меченосцев в Прибалтике, проводившим военные операции при участии ливов и
кормившимся за счет обращенных в крепостное состояние леттов и куров. Ни
ливам, ни леттам не была нужна кровавая война с псковичами и литовцами, но
они оказались в системе, где чужеземцы ими помыкали, а деваться было
некуда. Поэтому приходилось класть головы за чужое дело.

Другой пример маргинальной (пограничной) химеры - Болгария. Около 660 г.
орда болгар, вытесненная хазарами под предводительством Аспаруха из родных
кавказских степей, захватила долину Дуная, населенную славянами. Болгары
были представителями степного евразийского суперэтноса, и их симбиоз со
славянами в течение почти двухсот лет являлся химерной системой. Но болгар
было немного, и часть их рассосалась в славянской среде, а часть осела в
Добруже и Бесарабии, т.е. на окраине страны[11]. В 864 г. ославяненный
болгарский царь Борис принял крещение, что ознаменовало вхождение его
народа в тот суперэтнос, который мы условно назвали "византийским". Но это
только увеличило число элементов и без того неограниченной этносистемы.
Вместе с греческим православием в Болгарию пришло малоазийское
маркионитство и богумильство, благодаря чему идеологический разброд внутри
страны усилился. Война с Византией принимала все более жестокие формы, пока
не закончилась падением Болгарского царства в 1018 г. Лишь в 1185 г. болгар
освободили вожди валахов Асени при помощи евразийских кочевников -
половцев, находившихся в симбиозе с болгарами и валахами.

Одним из элементов частичного этнопаразитизма является институт
работорговли. Обращение в неволю другого человека имеет своей необходимой
предпосылкой убежденность в том, что он иной, нежели рабовладелец. Для
египтян и англосаксонских плантаторов это - негр, для римлян - варвар, для
иудеев - необрезанный, для мусульман - кафир, т.е. "неверный", и т.д. Но и
своих обращали в крепостных.

Любопытно, что институт долгового рабства всегда считался аморальным и
встречал сопротивление, которое возглавляли законодатели: в Афинах - Солон,
в древнем Израиле - автор Второзакония, и т.п., тогда как обращение в
рабство иноплеменников считалось естественным даже у тлинкитов и алеутов,
охотников на морского зверя. В этом промысле рабский труд неприменим,
поэтому рабынь использовали как домашнюю прислугу, а рабов убивали при
обряде инициации.