казнен. Оба соперника, Гуюк и Бату, стали искать опоры, причем дети Чагатая
присоединились к Гуюку, а сыновья Толуя - к Бату. Но подлинная власть в
стране принадлежала уже не ханам и царевичам, а иноземцу, чиновнику Елюй
Чуцаю, назначенному Угедеем "начальником великого императорского
секретариата", т.е. главой гражданской администрации завоеванного Китая.
Странами запада ведал кераит - Чинкай, имевший куда меньшее влияние.

Елюй Чуцай был членом киданьского царского дома, низвергнутого чжурчжэнями.
Он получил образование в духе конфуцианской философии и был чиновником
чжурчжэньского правительства. Перейдя к монголам, Елюй Чуцай сделал карьеру
и стал одним из ближайших советников Чингисхана, испытавшего нужду в
культурных людях.

В конце Чингисова царствования на курилтае был поставлен вопрос о том, что
делать с населением покоренного Северного Китая. Народ, страшась монголов,
разбегался по горами лесам, образовывал банды, и пользы от него монголам
никакой не было. Монгольские воеводы предложили перебить всех китайцев, а
земли их обратить в пастбища, но Елюй Чуцай восстал против этого. С цифрами
в руках он показал, какие налоги можно собрать, если предоставить народу
право жить и работать. Деньги соблазнили хана, и китайское население было
пощажено.

Угедей всецело подчинился влиянию своего министра, произведшего в 1229 г.
реформы, которые должны были превратить военную монархию в бюрократическую.
Судебная реформа установила судопроизводство, ограничив тем самым произвол
властей, т.е. монгольских офицеров на гражданской службе.

Финансовая реформа ввела обложение самих монголов однопроцентным налогом. В
1230 г. Елюй Чуцай сказал Угедею: "Империя была завоевана верхом на коне,
но управлять ею с седла невозможно". Хан выслушал это благосклонно и
назначил в 1231 г. Елюя Чуцая чжуншулином, т.е. канцлером, позволив ему
проводить свою политическую линию. Она увенчалась успехом. Налоги дали
доход, который поверг хана в изумление. Елюй Чуцай получил полное доверие
хана и, совместив в своих руках финансовую, судебную и административную
власть, превратился в руководителя всей внутренней политики в Китае. Но эта
система встретила оппозицию со стороны армии; первое столкновение произошло
еще в 1233 г. После долгой и тяжелой осады Субэтэй взял чжурчжэньскую
столицу Бяньцзин (Кайфын). Согласно монгольскому закону город, не сдавшийся
до того, как были пущены в ход осадные орудия, должен быть вырезан до
последнего человека. Эта судьба ожидала жителей Бяньцзина, но Елюй Чуцай
доказал, что истребление жителей города нанесет ущерб казне, и представил
цифру дохода, который можно получить, пощадив жителей. Угедей согласился с
ним.

На деньги, полученные с пощаженного населения, Елюй Чуцай достроил
Каракорум, столицу империи, заложенную еще Чингисханом в 1220 г. Для хана
был сооружен роскошный дворец, но Угедей предпочитал жить в юрте.

В 1235 г. оказалось, что для продолжения завоевательной политики людские
ресурсы Монголии недостаточны. Возник проект использовать мусульманские
войска в Китае, а китайские на западе. Елюй Чуцай добился отмены этого
проекта, аргументируя тем, что в чужих и непривычных условиях эти войска
принесут мало пользы при огромных потерях и что переброски этих войск будут
слишком затруднительны. И в этом случае Елюй Чуцай защищал интересы
покоренных народов, а не монгольского войска.

По завоевании Китая Угедей обещал своим генералах распределить между ними
покоренные земли. Елюй Чуцай предложил вознаградить их не уделами, что
наносило ущерб авторитету центральной власти, а деньгами, шелками и
драгоценностями.

Это восстановило против него многих офицеров и генералов. Побуждаемый ими
Отчигин, дядя хана, донес на министра как на иностранца, имеющего коварные
виды. Угедей узнал, кто руководил интригой, и хотел, чтобы министр сам
решил судьбу клеветника. Елюй Чуцай пренебрег местью. Вопрос получил
компромиссное решение: наряду с монгольскими правителями были назначены
фискальные чиновники, которым категорически запрещалось брать взятки от
кого бы то ни было. Не менее остро встал вопрос о налогах и системе
обложения. Как уже было отмечено выше, Елюй Чуцай обложил монголов прямым и
однопроцентным налогом еще в 1231 г. В 1236 г. были обложены привозимые
товары на 1/30, а вино, как предмет роскоши, на 1/10 их продажной
стоимости. От этого должны были пострадать как уйгурские купцы, терявшие в
конкуренции с местным производством, так и потребитель, т.е. монгольская
военная аристократия.

Но еще больше возмутило монголов, что Елюй Чуцай ввел в Китае прежнюю
систему обложения - с огня или жилища, тогда как монголы и мусульмане
платили более тяжелую подушную подать. Елюй Чуцай указал, что от стишком
тяжелых налогов население разбежится и казна потерпит ущерб. Его мнение
восторжествовало.

Последовательно стремясь к возрождению китайской культуры, Елюй Чуцай
учредил историческое общество в 1236 г. [†83], а в 1237 г. добился
разрешения принимать на государственную службу интеллигентных китайцев. Для
проверки их знании были организованы экзаменационные коллегии.
Экзаменоваться могли и рабы; если же их хозяева препятствовали им, то за
это полагалась смертная казнь. В результате явились 4030 грамотеев,
четвертая часть которых освободилась из рабства.

Превращение военной монархии в бюрократическую, планомерно проводимое Елюем
Чуцаем, не могло не встретить отпора в тех слоях монгольского общества,
которые были принуждены уступать кровью завоеванное первое место. Но
простодушные и бесхитростные монголы ничего не могли поделать с гениальным
иностранцем, управлявшим ими. Опасность для министра пришла с другой
стороны.

Мы уже видели, что система пошлин на привезенные товары и возрождение
китайского производства не могла прийтись по вкусу купцам, занимавшимся
посреднической торговлей и желавшим иметь рынок исключительно для себя.
Таковы были уйгуры и перешедшие на сторону монголов мусульмане. Нам