настолько необычно, что Мункэ вызвал Хубилая к себе для объяснений [†121] и
командование южной армией перешло к Урян-хадаю, сыну славного Субэтэя,
который подчинил тибетские и бирманские племена, а в 1257 г. взял Ханой и
вышел в тыл империи Сун.

Но, несмотря на множество отдельных успехов, окончательная победа монголам
не давалась. Поэтому в сентябре 1258 г. Мункэ снова созвал курилгай и
принял командование в Китае на себя. С новой специально набранной армией он
вступил в Сычуань и начал планомерную осаду китайских крепостей, т.е.
опорных пунктов противника. Многие из них были взяты, но город Хэчжоу
устоял, а развивавшаяся среди монголов эпидемия дизентерии заставила их
оттянуть войска.

Под стенами Хэчжоу 11 августа 1259 г. скончался сам великий монгольский
хан, оставив в наследство своему брату Хубилаю, наступавшему в это же время
на Китай с севера, огромную по монгольским масштабам армию и отряд
Урян-хадая, усиленный ополчениями, набранными среди покоренных бирманцев и
аннамитов. Монголы в этой армии составляли абсолютное меньшинство, но
порядки были монгольские, и верность хану гарантировалась тем, что
дезертировать в Китае было равносильно мучительному самоубийству. Благодаря
такому стечению обстоятельств Хубилай стал самым сильным из всех
монгольских принцев.

Покойный хан был "степенен, решителен, говорил мало, не любил пиршества, о
себе говаривал, что он следует примеру своих предков. Он имел страсть к
звериной охоте и до безумия верил волхвам и ворожеям. При каждом
предприятии призывал их к себе и ни единого дня без них не был" [†122].
Зато ревностным христианином был его младший брат Ариг-буга, утверждавший
публично, что "Мессия - Бог". Умный и сдержанный Хубилай до поры не
показывал своих взглядов. А четвертый их современник - золотоордынский
Берке-хан - не только принял ислам, но, как отмечалось выше, и устроил
резню несториан в Самарканде. Впрочем, его антипатия к христианству не
распространялась на православных, и дружбу с Александром Невским он не
порывал [†123].

Такова была расстановка сил при жизни Мункэ, но после его смерти стало
очевидно, что старые традиции поддерживать некому. Соратники Чингисхана
состарились и умерли [†124]. Их дети, проведшие всю жизнь в походах,
устали. Теперь должны были сказать свое слово внуки. А они, как мы видели,
уже были обработаны где несторианами, где буддистами, где мусульманами.
Старая монгольская традиция разлилась слишком широко для того, чтобы
остаться цельной, а образовавшиеся из этого родника потоки не могли и не
хотели течь в одном русле. События, которые были неизбежны, заставили себя
ждать только полгода.

ДВА КУРИЛТАЯ

Согласно монгольскому праву - Ясе после смерти хана войско и царевичи
должны были собраться на курилтай в родной монгольской степи. Там,
опять-таки в согласии с обычаем, правил младший сын Толуя Ариг-буга. Сразу
по получении вести о кончине брата Ариг-буга начал подготовку к созыву в
Каракоруме курилтая, который должен был возвести его на престол.

Ни из чего не видно, что сам Ариг-буга обладал выдающимися способностями
или повышенной энергией, но даже если бы эти качества у него были, их было
бы недостаточно, чтобы склонить на свою сторону симпатии всего монгольского
народа-войска. Значит, нужно нам найти группировки, которые поддерживали
его кандидатуру или, вернее, выдвинули этого царевича в кандидаты на
престол, чтобы затем править страной при помощи его имени и титула. Это не
так уж сложно. Несторианские симпатии к поддержка первого министра Булгая,
кераита и несторианина, показывают со всей очевидностью, какая сила
сплотилась вокруг имени Ариг-буги.

Вместе с тем соблюдение строгой законности склонило на его сторону
большинство принцев Чингисидов, в том числе хана чагатайского улуса Алгуя и
правителя области мекрин (в Восточном Тянь-Шане) Хайду. Ариг-бугу были
готовы поддерживать даже войска, приведенные Мункэ в Сычуань и Шэньси
[†125], но Хубилай сумел перехватить инициативу.

4 июня 1260 г. в новом монгольском городе Шанду [†126] (Кайпинфу,
основанный Хубилаем в 1256 г.) у озера Долоннор, на границе Китая и
Монголии (Чахара и Жзхэ), Хубилай собрал на курилтай своих воинов и при их
согласии провозгласил себя великим ханом. Это было прямое нарушение закона,
за которое полагалась смертная казнь. Что же руководило мятежным принцем и,
что еще важнее, его избирателями?

Ответить на это можно, присмотревшись к составу армии Хубилая. Кого только
там не было! Чжурчжэни и северные китайцы, онгуты (потомки тюрок-шато) и
тангуты, бирманцы, тибетцы, мяо, поло, аву и аннамиты, приведенные с юга
Урянхадаем, кыпчаки и ясы, тюрки из Средней Азии и русские, навербованные
баскаками; меньше всего было там монголов. Из Чингисидов упомянуты только
два принца: Кадан, сын Угедея, и Тогачар, сын Тэмугэ-отчигина. Но это
скопище, скованное железной дисциплиной, было закалено в боях. Общим для
всех воинов здесь было не исповедание веры, не любовь к родине, не
традиции, унаследованные от предков, а понимание своей выгоды и умение
пользоваться своей силой. Под последней надо понимать не только число копий
и сабель, но также наличие глубокого, богатого и успокоенного тыла:
Северного и Западного Китая, примиренного с завоевателями двадцать лет
назад благодаря мероприятиям Елюя Чуцая. Пусть великий канцлер умер в
опале, но плоды его трудов созрели, и снова Монголия оказалась лицом к лицу
с Китаем, хотя теперь во главе последнего стоял честолюбивый монгольский
царевич.

Личная выгода кое-где оказалась сильнее принципа. На стороне Хубилая
выступили онгутские князья, несториане Кун-бука и Ай-бука (Солнечный бык и
Лунный бык). Впрочем, их дети порвали с религией предков и перешли в
католицизм, о чем пойдет речь ниже. Не исключено, что в это время уже
намечался раскол дальневосточной христианской церкви.

По идее ильхан Хулагу должен был бы стать на сторону Ариг-буги, потому что