прогонять дурную погоду и т.п., что будто бы запросто делали буддисты. Он
заявлял, что при наличии достаточного количества образованных священников с
Запада готов сам обратиться в христианство вместе со своим народом [†140].
Казалось бы, папскому престолу надо было ухватиться за такое предложение,
но активная пропаганда католицизма началась в Китае только в 1293 г., когда
в Пекин прибыл Джованни Монтекорвино, францисканский монах и будущий
архиепископ Китая [†141] [
ПРИНЦ ГЕОРГИЙ, ИЛИ КОРКУЗ

Папы не виноваты в опоздании. Им было очень некогда. За три десятка лет,
истекших с отъезда братьев Поло из латинского Константинополя (1259 г.) до
назначения брата Джованни миссионером в Китай (1289 г.), карта западной
окраины Евразийского континента изменилась до неузнаваемости. Святая земля
попала в руки мамлюков, за исключением крепости Акра, но и ее дни были
сочтены. На месте Латинской империи гордо высилась обновленная Византия. В
Италии после довольно больших успехов гибеллинов, захвативших Ломбардию и
Тоскану, Карл Анжуйский овладел Сицилийским королевством. Последние
Гогенштауфены погибли либо в бою (Манфред), либо на плахе (Конрадин), но и
победители-французы приняли жестокую смерть под звон колоколов "Сицилийской
вечерни" (30 марта 1282 г.). Вмешательство Арагона затянуло войну в Италии
до 1287 г., когда было заключено кратковременное перемирие и Джованни
Монтекорвино отправился на Восток. По сути дела, миссия запоздала. После
подавления христианского восстания Ная и Кадана христианские симпатии
Хубилая заменились буддийскими, и Монтекорвино сообщает, что хан "уже
закоснел в язычестве", но относился к христианам радушно [†142]. Но он тут
же поссорился с несторианами, и которые распространили слух, что
Монтекорвино шпион. Судебное следствие без заключения под стражу
продолжалось пять лет и закончилось победой католического миссионера;
которому помог сам император Тэмур (внук Хубилая). Интересно, за что выпала
итальянскому монаху такая удача, как монаршая милость?

Дело в том, что не дремал враг китайских монголов, Хайду. В 1297 г. ему
удалось проникнуть до Селенги [†143]. Еще немного - и Монголия была бы
освобождена от династии, связавшей свою судьбу с Китаем. Вопрос решала
только степная конница, а та, которой располагал Тэмур, состояла из онгутов
и кераитов, т.е. несториан. Привлечь эти войска на свою сторону для Тэмура
было необходимо, и тут ему помог Монтекорвино. Он крестил несторианина,
правителя области Тендук [†144]

[†144] князя Коркуза [†145], в католическую веру и тем самым сделал его
врагом несториан и другом Тэмура. Коркуз, он же принц Георгий, выступил со
своими несторианскими подданными на стороне буддийского императора, и
войска Хайду откатились к истокам Черного Иртыша. Там и погиб в 1298 г.
князь-вероотступник [†146].

Он попал в плен к Хайду, и ему отрубили голову. Это значит, что ожесточение
войны превысило нормы обычного, ибо Коркуз мог рассчитывать на смерть без
пролития крови.

По сути дела, выступление онгутов и кераитов на стороне пекинского
правительства решило судьбу войны. Наступление войск Хайду было
остановлено, и в 1301 г. последний поборник степных традиций скончался.
Междоусобная война погасла.

Совпадение дат обращения Коркуза и начала возвышения Монтекорвино не
позволяет сомневаться в том, что именно за это католический миссионер
получил преимущества, позволившие ему основать епископию в Пекине. Но как
это похоже на тамлиеров Акры! Снова католики предали несториан, на этот раз
буддистам. И тут возникает вопрос, что это: случай, совпадение или
продуманная система?

Ответить на этот вопрос тем более трудно, что злая воля пап и прелатов
заведомо исключается. Они действовали согласно своей совести и
представлениям своей эпохи. Это снимает с них моральную ответственность.
Однако остается в силе логика событий, которая улавливается нашим
историоскопом при условии некоторого отдаления и обобщения.

Обруч догмы и философемы лопнул под давлением этнокультурного развития,
толкавшего народы романо-германской Западной Европы на путь обособления.
Если в XI в. они еще считали греков братьями по религии и только
удивлялись, до чего же эти братья непохожи на них самих, если в XII в. они
ждали прихода восточных христиан как естественных союзников, то в XIII в.
все иллюзии исчезли, и народы, не объединенные папской тиарой, для
европейцев стали чужими: язычниками и, хуже того, еретиками. Под этой
эквилибристикой богословскими терминами крылся глубокий этнологический
смысл: европейцы выделили себя из остального человечества и
противопоставили себя ему, как это некогда сделали арабы и китайцы, а в
древности эллины, иудеи, персы и египтяне. Следовательно, тут мы наблюдаем
единый для всех эпох и стран процесс этногенеза [имеем права рассматривать эти события ни как случайные совпадения, ни как
политический заговор европейцев против азиатов, а должны их рассматривать
как естественно протекавший процесс или закономерность этнической истории
человечества в ту жестокую эпоху, когда наступило время кристаллизации
народов, живущих и действующих поныне.

ПРАВДА ВМЕСТО СКАЗКИ

Напряженная деятельность венецианских, генуэзских и римских торговых и
дипломатических агентов, чрезвычайно добросовестно работавших всю вторую
половину XIII в., принесла свои плоды. Легенду о пресвитере Иоанне
заместила "Книга о Великом Хаане" [†147], обобщившая все сведения,
накопленные европейскими путешественниками. Дошедший до нас текст является
переводом с латинского подлинника на очень старый французский язык. По
мнению публикатора, это - нормандский диалект с крайне вольной орфографией
[†148]. Но первые же фразы текста, посвященные описанию политического
положения в Азии, дают данные для весьма точной датировки утерянного
подлинника.

Наиболее могущественным сувереном назван великий хан Катая (Le grand Kaan