дело, что нет! Чингис женил своих сыновей на христианках: Угедея - на
меркитке Туракине, Толуя - на кераитской царевне Соркактани-бэги.
Несторианские церкви были воздвигнуты в ханской ставке, и внуки Чингиса
воспитывались в уважении к христианской вере.

А монгольская "черная вера" [†57], служители и главы которой в тяжелые годы
были опорой Чингисхана, была хотя и не упразднена, но весьма ограничена в
своих возможностях. Глава монгольской церкви, прорицатель Кокочу, попытался
было влиять на государственные дела и собирать людей, переманивая их даже
от царевичей. Что ж, его пригласили в ханскую ставку и там переломили
хребет, после чего его сторонники "присмирели" [†58].

Ограничение "черной веры", конечно, не означало, что несторианство стало
или даже получило шанс стать государственной религией. Но зато несториане
получили доступ к государственным должностям и, следовательно, возможность
направлять политику новорожденной империи. Потому-то и оказались в изоляции
найманский царевич Кучлук и меркитский князь Токта-беки, ушедшие за Алтай,
где их приняли и поддержали кыпчаки. Но эти храбрые люди не бросили сабель.

СЛАВА И ГИБЕЛЬ

В 1207 г. война возобновилась. Старший сын Чингиса, Джучи, за один поход,
не встретив серьезного сопротивления, покорил "лесные народы" Южной Сибири,
чем обеспечил монгольскому улусу тыл. В следующем, 1208 г. монгольский
полководец Субэтэй настиг и вынудил к битве найманов и меркитов в долине
Иртыша у впадения в него Бухтармы. Вождь меркитов Токта пал в бою, его дети
бежали к кыпчакам (в совр. Казахстан), а найманский царевич Кучлук со
своими соплеменниками ушел в Семиречье и был там ласково принят гурханом
Чжулху, нуждавшимся в воинах для войны с хорезмшахом Мухаммедом.
Впоследствии Кучлук стал близким другом и фаворитом гурхана, не
отличавшегося проницательностью и умением разбираться в людях. Гурхан даже
выдал за него свою дочь.

1209 год принес гурхану огромное огорчение. Мы уже отмечали, что небольшое
кара-китайское государство финансировалось уйгурскими купцами, просившими
хана расправиться с их мусульманскими конкурентами. Поскольку гурхан не
справился с полученным заданием, уйгуры убили киданьского чиновника и
предложили свою покорность Чингисхану. Это была сделка, выгодная обеим
сторонам. Монгольскому хану предстояла война чжурчжэнями. Этого от него
требовала вся степная общественность. А для любой войны нужны деньги.
Уйгуры деньги дали.

Уйгурским купцам были нужны товары для торговли. Они могли скупить у
монгольских воинов любое количество добычи, разумеется по дешевке, так как
они были монополистами; кроме того, монголам были необходимы грамотные
чиновники. Дошло до того, что вакансии предоставлялись пленным найманам.
Уйгурские грамотеи немедленно предложили свои услуги и получили должности
не менее выгодные, чем даже торговые сделки. Больше не было причин для
отсрочки войны с империей Кинь, и в 1211 г. она началась [
Первый удар монголы нанесли по царству Тангут. Скорее всего это был
военно-политический ход. В 1209 г. монголы разбили тангутские полевые
войска, набрали огромное количество скота и верблюдов, но были вынуждены
снять осаду со столицы, так как тангуты, прорвав плотины, затопили
окрестности города водами Хуанхэ. Монголы отступили, заключив мир и договор
о военной взаимопомощи, чем освободили свои войска для основной кампании.

Момент для начала неизбежной войны был выбран очень обдуманно. Империя Кинь
вела уже войну на трех фронтах: с империей Сун, тангутами и народным
движением "краснокафтанников", боровшихся против чужеземной власти.
Несмотря на численный перевес противников, чжурчжэни везде одерживали
победы. Весной 1211 г. монголы взяли пограничную крепость У-ша. Вскоре пали
несколько крепостей, на которые чжурчжэни надеялись как на непреодолимый
для кочевников оплот, и вся страна, до ворот Пекина, была опустошена.
Киданьские войска восстали и передались монголам, мотивируя это тем, что
они братья по крови. В 1215 г. пал Пекин [перемирие, потому что его отозвали неотложные дела на западе.

Меркиты, отступившие в 1208 г. за горные проходы Алтая и Тарбагатая.
получили помощь от кыпчаков. или восточных половцев. Благодаря ей они к
1216 г. собрались с силами и попытались ударить монголам в тыл. Только два
тумена отборных монгольских войск, спешно переброшенных из Центральной
Монголии, под командой старшего царевича Джучи остановили и оттеснили
противника. Меркиты, покинутые Кулуком, были настигнуты монголами у реки
Иргиз [подверглись нападению хорезмшаха Мухаммеда, любившего воевать с неверными.
Удивленные внезапным, ничем не вызванным нападением, монголы потеснили
хорезмийцев и вернулись домой.

А в кара-киданьском царстве дела шли все хуже и хуже. Заигрывания гурхана с
хорезмшахом Мухаммедом привели только к усилению Хорезма. К 1208 г.
Мухаммед отказался от взноса дани, привлек на свою сторону владетеля Хотана
и занял Бухару и Самарканд. Мусульманское население, измученное произволом
кара-киданьских вельмож и сборщиков податей, приветствовало хорезмийцев как
избавителей. Вот тут-то и потребовались войска, набранные Кучлуком среди
бывших врагов Чингисхана, но Кучлук пустился на авантюру: вместо того чтобы
выручать тестя, захватил в Узгенде казну гурхана и, узнав, что большая
часть кара-киданьских войск сражается с мусульманами, попытался овладеть
особой самого гурхана. Эта смелость успеха не имела: гурхан успел собрать
войско и разбить Кучлука. В это же время другая кара-киданьская армия взяла
Самарканд, но война на этом не прекратилась. Мусульмане снова пошли в
наступление и были остановлены только у Баласагуна, да и то успех был
сомнительным.

Но тут вмешались в политику народные массы и смешали все карты своих
правителей. Мусульманское население Мавераннахра нашло, что иго единоверных
хорезмийцев хуже ярма неверных. После некоторых перипетий в Самарканде были
перебиты все хорезмийцы, причем их разрубленные члены развешивались на
базарах [†59]. С другой стороны, взбунтовалось войско гурхана, которое,
отбив у Кучлука казну, не вернуло ее правителю, а поделило ее между собой.