отраслями  в  виртуальной  экономике.  Здесь  важную   роль   будет   играть
формирование менеджмента на принципах "экономики загадочной  русской  души".
Должно, наконец, осознание слабой "стыкуемости"  технологий  индустриального
капитализма с российским менталитетом(1) найти продолжение в выработке  форм
организации и мотивации, интегрирующих национальный менталитет в современную
экономику образов.
   Специфика  российского  менталитета  находит  выражение  в  экономической
области в следующих особенностях "иррационального" поведения:
   1) наши люди не способны на повседневное, кропотливое, дисциплинированное
ведение дела, когда смысл, цель этого  дела  не  просматривается,  зато  они
способны на взрывной выброс душевных и  физических  сил  во  имя  завершения
дела,  чтобы  освободиться  от  его  рутины  и   приобщиться   к   чему-либо
прекрасному, вечному, доброму;
   2) наши люди не могут жить работой, целиком посвящая ей  себя,  зато  они
могут жить на работе, отдаваясь целиком общению в родном коллективе;
   3) наши люди лишены способности рассматривать  инструментальные  ценности
как самодостаточные и просто следовать велению инструкций, зато они способны
рассматривать  любые  ценности  как   инструментальные   и   сомневаться   в
непререкаемости инструкций, задаваясь вопросом "А в чем же здесь смысл?"
   Следовательно,  "вахтовый  метод",  авралы  (сверхусилия  для  завершения
уникального  продукта),  мотивация  работника  в  условиях  дефицита   фонда
зарплаты общением и  свободным  временем,  -  все  это  не  "патологические"
отклонения, а органичные формы. Нужно  все  эти  советские  и  постсоветские
"вне-"  или  даже  "антиэкономические"  формы   интегрировать,   придав   им
экономический  образ  "нового  менеджмента",   сконцентрированного   не   на
стабильной рутине технологии,  а  на  конъюнктурной  реализации  уникального
проекта.  В  такой  перспективе  российский   менталитет   особенно   хорошо
"стыкуется" с "выстраданными" на  Западе  виртуальной  корпорацией,  офисным
дизайном, виртуальным рабочим днем, виртуальной платежеспособностью  и  т.д.
Они есть уже и у нас,  но  без  развитой  инфраструктуры  и  культивирования
"нового менеджмента" принимают трагикомическую форму смены "биржевой"  волны
волной "банков------------(1) Под российским менталитетом  здесь  понимается
не некий  присущий  каждому  гражданину  России  набор  ментальных  черт,  а
статистически значимая специфичность (то есть  более  высокая,  чем  в  иных
странах, вероятность обнаружения) интеллектуальных привычек -  устойчивых  и
неотрефлексированных мыслительных схем, которым человек следует в восприятии
событий и в отношении к ним.
   [88]
   ской", объявлений "Продам фирму "под ключ",  сражений  в  Doom  в  офисе,
финансовых пирамид и т.п.
   Таким  образом,  деструктивные  в  контексте  экономики  вещей  тенденции
становятся  конструктивными  в  контексте  экономики   образов.   "Реальная"
экономика оставляет России перспективу быть  вечно  догоняющей,  виртуальная
экономика дает шанс на лидерство. Использовать этот  шанс  можно,  превратив
экономическую   политику   в   процесс   придания    образа    экономической
рациональности структуре производства, формирующейся уже сейчас и отражающей
на  макроуровне,  пусть  и  в  негативной  форме,  специфику   национального
менталитета. Эта экономическая  рациональность  задает  особую  конфигурацию
воспроизводственных контуров:
   - опорный "первичный" сектор (ТЭК и освоение уникальных  месторождений  -
Удоканского, Ковыктинского, Озерного и т.п.);
   - компактный "вторичный" сектор (ВПК и создание  уникальных  авиационных,
морских,   космических   комплексов,   минимизация   рутинных    конвейерных
производств - автомобилестроения, бытовой электротехники и т.п.);
   -   растущие   "третичный"    и    "четвертичный"    сектора    (ФКК    -
финансово-коммерческий комплекс и интегрированные с ним наука и образование:
подготовка и маркетинг уникальных специалистов - врачей, педагогов,  ученых,
социальных  работников,  художников-реставраторов,  артистов,   спортсменов,
дизайнеров, стилистов, имиджмейкеров, программистов и т.п.).
   В  российской  политике  приоритет  образа  над   реальностью   отчетливо
проявился в ходе президентских выборов 1996  и  2000  гг.  В  первом  случае
сформированный на базе полумиллионной  организованной  и  дисциплинированной
партии избирательный блок проиграл команде из нескольких десятков  шоуменов,
несмотря на глубокий  экономический  кризис  и  социальную  напряженность  в
стране, которые сами по себе дискредитировали правительство Б.  Ельцина.  Г.
Зюганов и его сподвижники безуспешно пытались свести  предвыборную  гонку  к
конкуренции программ управления страной, игнорируя  конкуренцию  имиджей.  В
итоге образ  "безалаберного,  но  искренне  ратующего  за  свободу  русского
мужика", а  не  реальный  президент  Ельцин,  переиграл  образ  "угрюмого  и
агрессивно ратующего за прошлое  партийного  функционера",  а  не  реального
политика Зюганова. В ходе кампании 2000 г. борьба  имиджей  была  еще  более
интенсивной, и логика виртуальной реальности явно  превалировала  над  самой
реальностью. Последняя стала лишь  материалом  для  создания  имиджмейкерами
выигрышного при сложившейся конъюнктуре образа государственника - "сурового,
но справедливого борца за единство страны и диктатуру закона".
   В 1990-х гг. нетрудно было убедиться в том, что в России многопартийность
симулируется  экспертами-консультантами  как  удобная  и   привычная   среда
состязания политических имиджей. Лишь одна
   [89]
   партия (КПРФ) организационно  стабильна,  и  стабильна  она  потому,  что
коммунистическая символика и набор слоганов играют роль "марки", традиционно
привлекающей электорат, хотя от изначальной идеологии  в  практике  КПРФ  не
осталось и следа. Остальные партии и движения  формируются,  объединяются  и
распадаются   с   калейдоскопической   быстротой    в    стремлении    найти
привлекательный имидж.
   В отечественной науке конца XX в.  ничуть  не  меньше,  чем  в  западной,
академический  статус  становится   функцией   от   образа   компетентности.
Деятельность ученых и студентов во  все  большей  степени  ориентируется  на
создание и презентацию  образа,  необходимого  для  успеха  в  конкурсах  на
получение  грантов,  стипендий  для  обучения  за   границей,   заказов   на
консалтинговые услуги от политиков и бизнесменов. Как следствие, в последние
годы  российское  научное  сообщество   активно   вовлекается   в   развитие
соответствующих социальных технологий:  исследовательских  фондов,  грантов,
академических обменов, консультирования.
   В российском искусстве последней четверти XX в.,  помимо  непосредственно
заимствованных   с   Запада   поп-арта,   архитектурного   и   литературного
постмодернизма, в моду вошел отечественный аналог поп-арта  -  соц-арт.  Так
же, как поп-арт являет  собой  симуляцию  "новаторского  стиля"  и  "свободы
самовыражения"  модернистских  течений   европейского   искусства   середины
XIX-начала  XX  в.,  соц-арт  является  симуляцией  "роста  изобразительного