Но  новые  свободы,  возникающие   по   мере   виртуализации   социальных
институтов, сопровождаются возникновением новых  нера---------------(1)  The
virtual bishop // The New Yorker. 1996. Mar. 18.
   (2) Ibid.
   (3) Hackwork //The New Yorker. 1996. Jan. 29.
   [83]
   венств, вызываемых к жизни перераспределением благ  между  участниками  и
аутсайдерами создания и конкуренции образов - торговых марок, корпоративного
стиля,  политических  имиджей,  научных  сенсаций  и  т.п.  Как   следствие,
появляются новые формы концентрации власти. Поэтому не  стоит  рассматривать
процессы  виртуализации  общества  как  некий  светлый  путь  к  эмансипации
человека.
   В перспективе  усилий,  предпринимаемых  государственными  чиновниками  и
руководителями крупных корпораций по развитию и использованию инфраструктуры
виртуализации  от  имени  общества,  нас  ожидает  формирование  виртуальных
империй. Виртуализация общества вызывает к жизни новый  тип  империализма  -
виртуальный. Виртуальная империя - принципиально  новая  форма  политической
интеграции и мобилизации экономических ресурсов. Не  занимая  фиксированного
географического  пространства,  виртуальная  империя  призвана  колонизовать
виртуальное  пространство.  Раздвижение  ее  границ  -  это  вовлечение  все
большего числа образов  и  коммуникаций  (массовых  и  межиндивидуальных)  в
консолидированный процесс создания и трансляции  экономически,  политически,
культурно  притягательных  и  влиятельных  образов.  В  эпоху  виртуализации
общества империя - это империя образов, которые более значимы  для  внешнего
могущества, чем  большая  территория,  большая  промышленность  или  большая
армия,  и  это  образ  империи,  который   более   значим   для   внутренней
консолидации, чем жесткий контроль за исполнением законов или распределением
ресурсов.
   Виртуальная империя - это отнюдь не утопия, она - требование  наступающей
эпохи консолидации  виртуального  капитализма,  подобно  тому,  как  империи
XVI-XVII и XIX-XX вв. были востребованы в периоды консолидации  торгового  и
индустриального капитализма.
   Но это не означает, что виртуализация - это путь исключительно  к  новому
отчуждению и новой эксплуатации. Параллельно  с  возникновением  новых  форм
неравенства и концентрации власти, всегда возникают  и  новые  формы  борьбы
против них.
   Невозможно  предотвратить   использование   концепции   виртуализации   в
идеологических  конструкциях.  Но   можно   предупреждать   о   несводимости
социологической модели общественных изменений к их политической оценке.
   [84]
 
 
   ПРИЛОЖЕНИЕ
 
   РЕАЛЬНОСТЬ И ВИРТУАЛЬНОСТЬ В РОССИИ: КОМПЬЮТЕРИЗАЦИЯ ПОСЛЕ ВИРТУАЛИЗАЦИИ
 
   На основе анализа тенденций,  характерных  для  наиболее  развитых  стран
мира, можно сделать вывод, что ориентация практик не на вещи,  а  на  образы
ведет к симуляции институтов (виртуальное следование ролям). Институты  сами
становятся образами, превращаясь в своего рода виртуальную  реальность.  Тот
же вывод можно сделать применительно к России, хотя  здесь  в  конце  XX  в.
социальные  процессы  выглядят  как  прямая   противоположность   процессам,
разворачивающимся в благополучных западных странах. Тем не менее и в  России
тенденции виртуализации вполне очевидны в сферах экономики, политики, науки,
искусства, семьи.
   Экономика России не составляет  исключения  из  общей  для  индустриально
развитых стран тенденции структурных изменений (табл. 1).
 
   Таблица 1. Динамика структуры занятости в России, %
 
   Отрасли \ Годы
   1975
   1985
   1995
   Сельское и лесное хозяйство
   15.6
   14.3
   15.1
   Промышленность и строительство
   42.6
   41.7
   35.2
   Остальные (услуги, управление и др.)
   41.8
   44.0
   49.7
 
   Составлено по: Российский статистический ежегодник. М., 1997.
 
   При взгляде сквозь призму виртуализации на события в России конца  XX  в.
обнаруживаются   две   разнонаправленные   тенденции.   С   одной    стороны
"утяжеляется" производственно-технологическая структура экономики. При общей
в 1990-х гг. тенденции падения промышленного производства во второй половине
десятилетия наметились стабилизация и даже небольшой рост в черной и цветной
металлургии, в нефтехимии.
   Структура промышленного производства  обнаруживает  тенденцию  "крена"  в
сторону добывающей промышленности (табл. 2).
   С другой стороны, растет доля услуг в ВВП  и  доля  занятых  в  третичном
секторе экономики - сфере  услуг.  В  1994  г.  впервые  доля  услуг  в  ВВП
превысила долю товаров, а в 1998 г. равнялась 52,7%
   [85]
 
   Таблица 2. Структура промышленного производства
 
   Промышленность \ Год
   1990
   1995
   1996
   1997
   Добывающая