Не рано ли отнята ласкающая рука?  Слабые беспокойны и подозрительны.
Правитель Таврии поздравил себя и  начальника войск лишь после верной и не
первой вести о том,  что, взяв левобережье Днепра, князь Мстислав остается
на Руси.
     Мстиславовы посадники  и  посадники князя  Ярослава,  назначаемые для
наряда  людям  и  для  порядка,  не  тревожили трепещущие души  таврийских
правителей.  Побаиваясь самих  тмутороканцев,  греки  наблюдали,  чтобы  в
постоянных торговых приездах никого из соседей не обидели.  Стадо страшно,
когда империя задела князя Ярослава. Обошлось.
     После  смерти  Ярослава  вместо  служилого  посадника  в  Тмуторокань
приехал князь Глеб Святославич. Пощупав, что за человек, греки решили, что
молодой князь для  них  безопасен.  Этот -  как  все.  Любит посмотреть на
морскую пену да послушать волну -  тоже диво нашел!  -  тешит на коре свою
душу острогой,  на сухом пути охотится с коня.  Глебу, по русскому обычаю,
который на Руси заменяет закон,  уготован прямой путь,  по отцу.  С Глебом
были любезны: слова любви и подарки, как небогатому родственнику.
     Очевидное  не   стареет   и   не   надоедает:   надоедают  докучливые
напоминатели, в чем сказывается греховность рода людского.
     Правитель обязан предвидеть.  Разве такое не  очевидно!  Тысячу лет в
тысяче разных мест,  не только в Таврии, изобретали способы предвиденья. К
размышленьям о том, что может сделать такой-то мой сосед, если я не сделаю
то-то или сделаю то-то,  добавляли лазутчиков,  ибо вызнать -  тоже значит
предвидеть. Древнейшая специальность - лазутчик, и никакие другие.
     Будущее   старались  вызнать   наукой.   Лучшие   ученые   занимались
предсказаньями.  Если  следующим поколениям и  казались  смешными способы,
применявшиеся  предшествующими,   то   ни   одно  поколенье  не   избежало
пренебрежительной иронии последующего.
     Нельзя обойти вниманьем ни  соседей,  ни  подданных.  Если  войны  не
всегда  были  результатом ответа,  который давало  испытуемое будущее,  то
очень много тайных расправ и  все казни за выдуманные вины были следствием
предвиденья, осуществленного Властью.
     Первое появление князя Ростислава в  Тмуторокани было для  таврийских
греков интересным происшествием.  Есть о чем поговорить дома, на торгу, со
знакомыми.  Есть случай показать знание Руси и русских. Насильственное, но
бескровное удаленье  князя  Глеба  увеличивало интерес  к  событию.  Смена
правителей -  игра.  Один так поставил войско,  другой - так, первый пошел
туда, второй - сюда. Переговоры. Подкупы.
     Примеров было достаточно.  А людей,  рассуждающих о делах правителей,
всегда больше,  чем кажется, когда смотришь на толпу, дивясь общей тупости
лиц: стадо баранов...
     За успехом князя Ростислава последовала неудача его и -  опять успех.
Все  время  без  крови.   Такое  придавало  блюду  вкус,  тревожный  своей
странностью.  Присутствуешь при  споре на  непонятном языке с  непонятными
жестами.  Скифы...  Скифами называли русских не  только  многие  обыватели
Восточной империи, но также историки, писатели.
     Скифы сыграли добром в злую игру смены власти. Здесь что-то кроется.
     Со  времени  ухода  из  Тмуторокани князя  Мстислава Красивого прошло
сорок летвнешностью, воинской доблестью и доброй щедростью: щедрость правителя есть
признак государственного ума или расчета.
     _______________
          
     За сорок лет сменилось несколько правителей Таврии. Каждый был обязан
предвидеть по  должности  и  в  соответствий с  правилами для  правителей,
созданными в Канцелярии Палатия.


     Восточный ветер без устали тащил тучи во много слоев.  Верхние устало
тянулись,  как караваны,  выбившиеся из сил на многодневном пути.  Нижние,
грязно-седые,  лохматые,  спешили изо всей мочи, комкаясь, меняя очертания
каждый миг.  Они сливались,  разрывались,  падали ниже и ниже, не сокращая
буйного бега.
     Буря.  В  море есть нечто вещее:  оно  обладает даром предчувствовать
бури.  Море начало волноваться с вечера, узнав о замыслах черной гостьи за
половину суток  до  ее  появления.  Задолго до  первых порывов ветра  море
стукнуло в  берег,  предупреждая:  берегись!  Бесспорно,  ветер  поднимает
волны.  Но  что поднимает волны,  когда ветер еще так далек?  Предчувствие
моря. Оно знает и само производит волны, тем самым вызывая ветер?
     Подобными рассужденьями Наместник Таврии  Поликарпос встретил  гостя,
явившегося к нему по долгу службы, и закончил так:
     - Кажется,  я невольно вернулся к известному софизму: что было раньше
- яйцо или курица? Что скажет мне об этом уважаемый стратегос?
     Собеседник  Наместника  Констант  Склир   не   был   облачен  званием
стратегоса. Таврия была слишком мала, все ее гарнизоны составляли немногим
более полутора тысяч солдат.  Не хватало даже на турму в пять тысяч. Склир
носил звание комеса,  или  катепана,  лишь потому,  что  таврийское войско
составляло отдельную  армию.  Поликарпос величал  Склир  а  стратегосом из
вежливости. По тонкости столичного обхожденья было принято повышать званье
собеседника даже на  несколько ступеней.  Провинция не  хочет отставать от
столицы.
     Склир усмехнулся:
     - Мне  угодно полагать,  превосходительнейший,  что  они существовали
одновременно -  и курица, и яйцо. Курица не могла появиться без яйца, яйцо
не могло появиться без курицы,  не так ли? Мы не соревнуемся в богословии,
превосходительнейший, поэтому замкнем круг.
     - Замкнем, превосходительнейший, - согласился Поликарпос.
     По  привычке  сияя  благодушной улыбкой,  он  легко  дарил  Склиру  и
титулование, на которое у комеса не было права.
     - Замкнем,  замкнем,  -  повторил  Поликарпос.  -  Скажу  тебе,  я  в
известном смысле хотел бы  быть морем.  Оно предвидит.  А  я,  грешный?  -
Поликарпос сокрушенно ударил себя в грудь.  И, по привычке изображая шута,
похлопал себя по тугому животу.
     Склир  расхохотался.  На  его  не  слишком  вежливый смех  Поликарпос
ответил взрывом хохота.
     С таким небом, с таким морем империя казалась бесконечно удаленной от
Таврии.  Вчера в Херсонесский порт вошли корабли,  одолев менее чем за три
дня  расстояние от  столицы  до  колонии.  Старший кормчий пересек Русское
море, пользуясь устойчивым южным ветром. Буря, казалось, решила подождать.
     - Успех  сопутствует храбрым,  -  приветствовал моряков  Поликарпос и