Приборы Герца, изготовленные им самим.
 
   Факт оставался фактом  -  с  помощью  какого-то  механизма  электрический
импульс был без  проводов  передан  из  одной  цепи  в  другую,  да  еще  на
расстояние полтора метра. Осталось разобраться, что же это был за механизм.
   Герц,  так  же  как  и  Гельмгольц,  считал,  что   причина   явления   -
"электрическая индукция"; по Максвеллу, такое воздействие  могло  передаться
лишь с помощью электромагнитной волны, схожей по своей  природе  со  светом.
Историческая заслуга Герца  -  в  доказательстве,  вопреки  своему  желанию,
второй точки зрения.
   В планах Герца было доказать совсем  обратное.  Через  несколько  лет  он
напишет в письме Гельмгольцу:
   "Мои работы возникли не столько непосредственно из изучения  максвелловых
трудов, как я слышу со всех  сторон,  сколько  в  гораздо  большей  мере  из
изучения работ Вашего превосходительства".
   Однако эксперимент упрямо наводил Герца на  мысль  о  правильности  точки
зрения Максвелла. Собственно,  вся  теория  подтверждалась  или  рушилась  в
зависимости от того, как будут вести себя вновь открытые волны  Герца.  Если
они будут вести себя  как  свет,  то  Максвелл  прав,  если  нет...  И  Герц
осуществляет строгую проверку. Почти сразу же ему удалось обнаружить "тень".
Металлический лист не пропускал новых волн, зато двери комнаты были для него
прозрачны, как для света - стекло. Новые лучи распространяются прямолинейно:
"Тщетно искал явление огибания".
   С некоторым ужасом наблюдал Герц, как его прибор реагирует на  колебания,
рождавшиеся за дверью. "Не без удивления, - писал Герц, - я наблюдал искры в
закрытой комнате".
   Если бы прав был Гельмгольц, ничего подобного не должно было быть.  Таким
образом, волны Герца в этом отношении вполне были подобны световым.
   А чему равна скорость новых волн? По Максвеллу,  она  должна  быть  равна
скорости  света.  Герц  провел  большое  число  остроумных  измерений,  и  в
большинстве случаев  получил  для  новых  волн  значение,  очень  близкое  к
скорости света.
   Новый вопрос: будут ли новые волны преломляться как световые, например, в
призме? Герц изготовляет гигантскую призму, весом чуть не в  две  тонны  (!)
из... асфальта. И  новые  лучи  послушно  отклонились  в  призме  от  своего
прямолинейного направления. Отклонились почти точно на столько,  на  сколько
должно было бы произойти по теории Максвелла.
   Точно так же собрал Герц данные об отражении новых волн; выяснилось,  что
они прекрасно отражались, например, цинковыми экранами. Герцу  удалось  даже
сделать параболические зеркала для новых воли.
   Точно  таким  же  образом  для  новых  лучей  оказались  справедливыми  и
существующими все явления, присущие свету, например, даже такое тонкое,  как
поляризация.
   После этого не осталось практически никаких сомнений в том, что  открытые
"волны Герца" - не что иное, как предсказанные  Максвеллом  электромагнитные
волны, причем совпадение было не только качественным, но и количественным  -
по  теории  Максвелла  можно  было  заранее  рассчитывать  практически   все
характеристики новых волн.
   Трудно сейчас представить себе  бурю,  вызванную  открытиями  Герца.  Для
физиков они прежде всего означали полный триумф "уравнений Максвелла" и крах
всех других электродинамических теорий. Все неисчислимое бумажное многопудье
курсов электродинамики  Неймана,  Вебера,  Гельмгольца  и  множества  других
авторов нашло себе вечную гавань в  пыльных  архивах  науки,  уступив  место
нескольким строкам максвеллювых уравнений.
   Открытия Герца привлекли к себе внимание самых широких слоев  общества  -
ведь суть вновь открытых "волн Герца", "лучей  Герца"  была  довольно  легко
доступна для понимания. Многие сразу же  предложили  создать  новую  систему
связи - без столбов, проводов и кабелей. Один из таких  энтузиастов  написал
Герцу. Ответ был пессимистическим:
   "Электрические колебания в трансформаторах и телефонах слишком  медленные
(...). Если бы вы были в состоянии построить  вогнутые  зеркала  размером  с
материк, то вы могли бы поставить намечаемые опыты, но  практически  сделать
ничего нельзя: с обычными зеркалами вы не обнаружите ни малейшего  действия.
По крайней мере, я так думаю".
   Более того, от пассивного неприятия идеи о полезности своих волн он скоро
перешел к активному - например, он написал в  дрезденскую  палату  коммерции
письмо о том, что исследования радиоволн нужно запретить как бесполезные.
   Годы напряжения, хотя и творческого, колоссальные перегрузки, особенно во
время открытия электромагнитных волн, не прошли для Герца безнаказанно.
   Сначала отказали глаза - явное следствие долгого всматривания в  искровой
промежуток в темной комнате в поисках неуловимых, почти нематериальных искр.
Его жене пришлось взять на себя дополнительный труд - читать  и  писать  для
Генриха.
   Затем заболели зубы. Затем уши и нос. Затем - общее заражение  крови,  от
которого на пороге нового 1893 года умер знаменитый Герц,  умер  в  возрасте
всего лишь 37 лет. Предчувствуя мрачную развязку, он за несколько недель  до
смерти писал матери:
   "Если со мной действительно что-то случится, вы не должны огорчаться,  но
должны мною гордиться и думать, что  я  принадлежу  к  тем  особо  избранным
людям, которые жили хотя и не долго, но вместе с тем  жили  достаточно.  Эту
судьбу я не желал и не выбирал, но я доволен ею, и если бы мне  предоставили
выбор, я может быть, сам избрал бы ее".
   Так ушел из жизни этот великий человек, награжденный при  жизни  великими
почестями (едва ли существуют в  науке  такие  почести,  награды,  премии  и
медали, которые не были ему вручены).
   А после смерти, когда он не мог узнать  уже  о  блестящей  судьбе  своего
изобретения, благодарные потомки воздвигли ему  еще  один  памятник:  именем
Герца названа единица частоты колебаний - одно колебание в секунду.
   Кажется символичным, что мы каждый раз неявно  чествуем  великого  Герца,
когда  слушаем  по  радио  (Герц!),  или  телевизору  (Герц!)  сообщения  об
очередных космических успехах: "С космическим кораблем установлена  надежная
двусторонняя радиосвязь. Сообщения с борта  корабля  передаются  на  частоте
20,008 мегагерц".
   Мегагерц - это миллион герц.
   А герц - это Генрих Герц.
   Герц завершил труд, начатый Фарадеем. Если Максвелл перевел представления
Фарадея ,в образы  высокой  математики,  то  Герц  превратил  эти  образы  в
осязаемые,  видимые,   слышимые   колебания   -   в   реально   существующие