объединенным усилиям.
     Если  бы  печать  - в то время когда в России еще существовала печать -
воспользовалась  паникой,  охватившей  правительство  после первомартовского
покушения,  и  нашла  бы  в  себе смелость громогласно потребовать свободы и
реформ,   правительство,  может  быть,  подумало  бы,  прежде  чем  повесить
народовольцев.  Если  бы  земства  все  вместе  потребовали  конституционных
свобод,  правительство не посмело бы их всех разогнать. Такие действия имели
бы  более  гибельные  последствия  для государственных бумаг и финансов, чем
война.
     И  на  эти  круги русской интеллигенции европейское общественное мнение
имеет   большое   и  благотворное  влияние.  Каждое  решительное  проявление
сочувствия  к  нашему  освободительному движению со стороны народов соседних
стран  -  событие  для  России  и  оказывает  на  наш народ не менее сильное
моральное  воздействие,  чем  выступления  внутренней оппозиции. Таким путем
европейские  народы могут содействовать усилению освободительного движения в
России.
     Настоящий  момент  как  нельзя  более  подходящий для такого морального
вмешательства.  Русское  революционное  движение переживает важный перелом в
своем  развитии.  Начав  с  террора,  оно  теперь вступило в период, который
можно  назвать  повстанческим,  и  отказалось  от  таких средств борьбы, как
террористические  акты.  Оно  приобрело многих приверженцев в армии, а также
среди  трудовых  классов  столицы  и  других  крупных городов, поставив себе
более  широкие  задачи  и  перспективы. Оно написало на своем знамени лозунг
внезапного,  но  открытого наступления на самодержавие. Главная цель русских
революционеров  -  восстание, такое же, как восстание декабристов 1825 года.
Задача  нелегкая  и  не  может  быть подготовлена за месяц, как покушение на
царскую  особу.  Она требует длительной и тяжелой борьбы и много благородных
жертв.  Возможно,  не  одна  безуспешная  попытка будет предшествовать нашей
окончательной  победе.  Успех  восстания зависит исключительно от готовности
русского  общества,  от  его  решимости  и отваги в момент, когда разгорится
сражение.
     Начнут  ли  восстание  против  самодержавия  революционеры или же более
умеренные  круги опередят их мирными, но решительными выступлениями, которые
мы,  революционеры,  первые поддержим, сочувствие европейской общественности
имеет  великое,  неоценимое  значение.  И  в этом причина нашего обращения к
ней.
     Страдания  нашего  народа ни с чем не сравнимы даже в кровавой летописи
деспотизма.  Задушена  не  политическая  партия,  а  порабощен стомиллионный
народ,   который   талантом,   умом   и   восприимчивостью   к  просвещению,
добросердечностью   своих   масс,   великодушием   и   жертвенностью   своей
интеллигенции,  благородными  порывами  своей  молодежи  представляет лучшие
гарантии длительного прогресса и счастливого будущего.
     Человечность  - главная причина нашего обращения к сочувствию и помощи.
Но не единственная.
     То  был  вопрос  о  гуманности, когда речь шла об ужасах, творившихся в
Болгарии.  То  был вопрос о гуманности, когда Гладстон выставил на публичный
позор  неаполитанского  короля,  прозванного  Rex  Bombaобращение  с  политическими  узниками.  В  России  дело  идет  не  только  о
гуманности,  но  и  о всеобщей безопасности и потому имеет значение для всей
Европы.  Как  бы  плохо  ни  управлялась царская империя, как бы она ни была
разорена,  но  она  слишком  могуча,  чтобы  не  представлять  опасности для
соседних  государств.  Миллионная армия солдат, хоть голодная и раздетая, но
храбростью  на поле боя не уступит ни одной армии в мире. Такая колоссальная
сила,  отданная  на  произвол  безудержной  прихоти  деспота или царедворца,
отнюдь  не  будет  способствовать  добрым  сношениям  между странами. Жить в
соседстве  с  деспотической  державой  так  же  опасно, как сидеть за столом
рядом  с  сумасшедшим,  на которого не надели смирительной рубашки; никто не
может   поручиться,   что   он   сделает   в  следующую  минуту...  Война  -
общеизвестный  способ  самодержцев отделываться от жгучих проблем внутренней
политики.  Если  на  этот  раз и обойдется, кто может отвечать за завтрашний
день,  когда  необходимость  отвлечь  внимание  народных масс окажется более
настоятельной  или  честолюбие  какого-нибудь  кровожадного  вояки  -  более
необузданным?
     ______________
     
     Только  со  свержением самодержавия Россия станет залогом мира и Европа
освободится от опасности войны.
     Я  позволю  себе в нескольких словах коснуться еще одного вопроса, если
даже он не представляет особенного интереса для англичан.
     В  1547  году царь Иван IV отрядил в Германию саксонца Шлитте и повелел
ему  привезти  в  Москву  на царскую службу мастеров всяких специальностей и
ученых  мужей. Шлитте выполнил царский приказ и через некоторое время собрал
более  ста  человек,  с  которыми  и  хотел  вернуться  в Москву. Но магистр
Ливонского  ордена,  расположившегося  тогда  на  балтийских  землях, указал
императору  Карлу  V на опасность, могущую возникнуть для Ливонии и соседних
германских  государств,  если  Московская  империя  перейдет от варварства к
культуре.  Германский  император  с  этим  согласился, и ливонскому магистру
было  приказано задержать приглашенных саксонцем людей в Любеке и не дать ни
одному мастеру или ученому перейти русскую границу.
     То,  что  сделал  ливонский  магистр  в XVI веке, Бисмарк хочет сделать
теперь.  Свободная Россия была бы слишком могущественна для него, и железный
канцлер  делает  все,  что  в  его  силах, чтобы не пропустить свободу через
русскую  границу. Для этого ему незачем обращаться к иностранной державе. Он
нашел  лучшего  союзника  в  лице графа Толстого и его единомышленников. Они
действуют  в  своих  собственных  интересах, как и в его интересах. То, чего
триумвирам  не  удается  достигнуть своими силами, они делают под прикрытием
чрезмерного  влияния,  которое  германский  канцлер имеет на царя. Услуга за
услугу.  Толстой и компания распоряжаются русской казной. Бисмарк - хозяин в
Европе.  Царизм  не  более  как  Калибан,  дикий  и  уродливый раб, которого
прусский  Просперо,  с  тремя  волосками  на  голове, может использовать для
любой  грязной  работы.  И  с  таким  рабом  на  цепи  - на что не отважится
Просперо?
     До  тех  пор  пока  Россия  останется  под властью царей, Бисмарк будет
диктатором  и  арбитром  в  Европе  и  никому  не  удастся обуздать прусский
милитаризм - бич цивилизованной Европы!
     Все,  кто  за  прогресс,  за  мир и человечность, должны объединиться в
политическом и моральном походе против деспотизма.