старались заручиться  его поддержкой. Говорят, что Филипп  совсем  уже  было
собрался вверить себя  судьбе и выступить на стороне Антиоха, но тут до него
дошли  слухи  об одном,  по виду великодушном,  а на деле  суетном  поступке
Антиоха  --  находясь  у  Киноскефал, царь велел  собрать рассеянные по полю
кости македонцев и насыпать  над ними  погребальный  холм. У  македонцев это
деяние не вызвало благодарности,  а самого Филиппа оно  привело в бешенство.
Он  немедленно  отправил  послов к  римлянам и  объявил, что готов  быть  их
союзником в войне с сирийцами.
     И действительно -- весной 191 г. до Р.Х. Филипп объединил свои войска с
отрядом  претора Бебия и вступил вместе  с ним в Фессалию. Римляне напали на
Факий, а  македонцы -- на Маллойю в  Перре-бии  По взятии  последней, Филипп
отправился  к  Лимнею.  Лимнейцы некоторое  время оборонялись,  но,  когда к
городу  подошел консул Маний Ацилий, они  сдались.  Царь отправился затем на
Афаманию. Правивший там  Аминандр  бежал  с семьей в  Амбракию, а вся страна
предалась под власть македонян. Как раз в это время на Балканский полуостров
переправился  консул Ацилий с основными  силами римлян. Филиппу  он  поручил
осаду Ламии, а сам выступил против Антиоха,  которого вскоре и  разгромил  в
Фермопильском проходе. Когда  римляне после победы  подошли  к Ламии, жители
предпочли сдаться Ацилию, а не Филиппу, которому  консул  велел отступить от
города.  Несмотря на то, что македонцы  потратили  много сил на  осаду этого
города,  а все плоды  победы  пожали  римляне,  Филипп на этот  раз ничем не
выказал своей обиды.
     От  Ламии  Филипп пошел  на Деметриаду и захватил  ее без боя. Затем он
овладел так  же  легко  всей  Долопией.  В  благодарность за услуги  римляне
отпустили к Филиппу его сына Деметрия, которого до этого удерживали в Риме в
качестве заложника (Ливий: 36; 8, 13, 14, 25, 33, 35).
     В 190 г. до Р.Х. новый консул Лу-ций Сципион повел римское войско через
Македонию  и Фракию  к  Геллеспонту.  Этот  путь был бы  для него  трудным и
тяжелым,  если бы Филипп не приготовил для него  дороги, не  принимал  и  не
сопровождал  его, заранее  наведя мосты и приготовя рынки.  За  это  Сципион
тотчас  же  освободил его от  уплаты недоимок, получив на  то  полномочия от
сената (Аппий: 11; 23).
     В 189  г. до  Р.Х.  царь Афамании  Аминандр возвратился  из  изгнания с
помощью этолийцев и выбил македонские гарнизоны из всех своих городов. Узнав
об  отпадении  Афамании,  Филипп  выступил  из Македонии  с шестью  тысячами
солдат. Но в узком ущелье при переходе через  горы афаманцы напали на войско
царя  и нанесли ему чувствительные потери.  Филипп принужден  был вернуться.
После этого этолийцы отобрали у македонцев Афаманию  и  Долопию (Ливий:  38;
1-3).
     В  последующие  годы  Филипп  старался всеми  силами возродить  прежнее
могущество Македонии. Он резко  увеличил поступления в казну, повысив налоги
на  урожай  и  пошлины  на  ввозимые  морем  товары,  возобновил  работы  на
заброшенных  рудниках   и   начал  разрабатывать  множество   новых.   Чтобы
восстановить прежнюю численность населения, поредевшего в предыдущих войнах,
он заставлял своих подданных вступать в брак и заводить детей, а кроме того,
начал массами переселять в Македонию фракийцев.
     Притесняемые Филиппом фракийцы, перребы и афаманцы отправили посольства
в  Рим  и  жаловались на  него  сенату.  Для  разбора  дела сенат  отрядил в
Македонию своих послов. Выслушав обе стороны, римляне  решили спор в  пользу
афамантов  и перребов, объявив,  что Филипп  должен вывезти  гарнизоны из их
городов  и довольствоваться старыми границами  Македонии.  Сложнее  оказался
вопрос   о  фракийских  городах  Эносе  и  Маро-нее,   ранее  принадлежавших
Македонии, а затем, во время войны с Римом, отпавших от нее. Судьба их так и
осталась  нерешенной.  Однако  и  отсюда  Филипп  должен  был  вывести  свои
гарнизоны.   Весь   этот  процесс,  во  время  которого  царь   должен   был
оправдываться  и  изворачиваться, чтобы доказать свою правоту, а также самый
приговор  жестоко  оскорбили  и возмутили Филиппа. Он  увидел,  что  римляне
благоволят к  его врагам и не остановятся ни перед чем, лишь бы окончательно
сломить могущество Македонии.
     Не  имея  сил  выступить  против   римлян,  Филипп  сорвал  свой   гнев
намаронейцах. В 185 г. до Р.Х. он приказал перебить в этом городе  виднейших
представителей  антимакедонской партии.  Чтобы оправдаться после этого перед
сенатом,  царь  отослал  в  Италию своего  младшего  сына  Деметрия.  Сенат,
выслушав  Деметрия, решил  оставить это преступление  царя  без последствий.
Филиппу  было объявлено, что он  получает  прошение только  благодаря своему
сыну. Обласканный римлянами Деметрий возвратился в Македонию, где его так же
с восторгом приветствовал простой народ.  С этих  пор Деметрий постоянно был
окружен вниманием толпы  и считался  другом римлян.  И то и  другое  страшно
раздражало отца.
     В (83 г. до Р.Х. Филипп отправился походом во внутреннюю Фракию  против
одрисов, дентелетов и бессов. Он  взял Филипполь,  жители которого  бежали в
горы, а в  Пеонии  основал город  Перейду (Ливий:  39; 24,  26, 34, 47, 53).
Мысль о будущей войне  с Римом ни на минуту  не оставляла царя Зная, с каким
могущественным  врагом  придется ему  бороться,  Филипп готовился к войне  с
большим тщанием. Всех граждан из приморских городов он переселил в Пеонию, а
покинутые города заселил фракийцами, надеясь, что верностью новых поселенцев
будет  лучше обеспечено  спокойствие  городов в  трудные времена.  Множество
народа  было оторвано от родных очагов  и выслано на чужбину (Поли-бий:  23;
10). В центральных районах страны  строились крепости, и в них накапливались
оружие, деньги и  крепкие  молодые  люди. Оружия  было  запасено на  30  000
человек, восемь  миллионов медим-нов хлеба надежно  хранилось за стенами,  а
денег  скопилось так много,  что  хватило  бы  на  жалование  десяти тысячам
наемников в течение десяти лет (Плутарх: "Эмилий Павел"; 8).
     Последние годы  Филиппа были  омрачены тяжкими  раздорами в его  семье.
Персей, его старший сын, видя, что его брат Деметрий  все больше приобретает
расположение  и уважение  македонцев  и  милость  римлян,  решил, что только
преступление  сохранит ему  надежду на царство, и  на  это направил все свои
помыслы. Чтобы осуществить свой замысел,  Персей  стал поодиночке испытывать
отцовских друзей. Видя растущую со дня на день ненависть Филиппа к римлянам,
которой  Персей  способствовал, а  Деметрий изо всех сил противился,  друзья
отца  почувствовали  неизбежную  гибель юноши  и решили помогать неминуемому
будущему. Чтобы Деметрий  представлялся отцу все  более  подозрительным, они
нарочно переводили разговоры на то, что делается у римлян, одни осмеивали их
нравы и  обычаи,  другие  -- их  деяния,  третьи  --  облик  самого  города,
четвертые  --  какого-нибудь видного римлянина. А неосторожный юноша  как по
любви своей к римлянам, так  и из  соперничества с  братом старался все  это
защитить и  тем делал себя подозрительным для отца и  уязвимым  для доносов.
Поэтому отец  не  посвящал  Деметрия ни в какие свои  намерения относительно
Рима, но доверял лишь Персею, днем и ночью вынашивая с ним все свои замыслы.
Старший  сын вполне использовал эту близость. То и дело говорил он отцу, что