непрерывной крутой и обрывистой цепью гор, которая  начинается у моря и, как
бы описав дугой залив, снова возвращается другим  своим концом к морю. Через
эту горную цепь в том месте, где  море наиболее вдавалось в берега, вели три
узких и крутых  прохода.  Войти в Киликию можно было лишь по одному из  них.
Арсам,  сатрап Киликии, вместо того, чтобы сосредоточить  все  свои войска в
проходах,  был занят тем, что опустошал свою страну огнем и мечом.  Он хотел
оставить македонцам лишь голую и бесплодную землю. Когда Александр с легкими
частями  вступил  в проход, персидская стража  бежала,  бросив  свои  посты.
Овладев  таким  образом  самым  узким  местом  прохода,  которое  называлось
"воротами",  Александр,   как  говорят,  сам  удивился  своему  счастью:  он
признался, что мог быть завален камнями, если бы нашлось, кому сбрасывать их
на идущее внизу  войско. Дорога едва давала возможность  идти по ней четырем
воинам в ряд; гора нависала над дорогой, не только узкой, но и обрывистой, а
также  часто пересекаемой потоками, текущими с гор  (Курций Руф: 3;  4).  На
следующий  день на заре  Александр  прошел  со  всем войском  через ворота и
вторгся  в Киликию.  Там ему сообщили, что Арсам,  думавший раньше сохранить
для  персов  Таре,  теперь,  узнав  о переходе  Александра  через  "ворота",
собирается оставить  город; тарсяне же боятся, что он  прежде его разграбит.
Услышав об этом, Александр устремился  к Тарсу с  конницей и самыми быстрыми
отрядами легковооруженных. Арсам,  узнав о  его  стремительном  приближении,
поспешно  бежал из Тарса к  Дарию, не успев нанести городу  никакого  ущерба
(Арриан: 2; 4).
     Радость македонцев  была омрачена болезнью Александра. По словам одних,
болезнь  эта случилась от  усталости, по  словам других,  от  того, что царь
выкупался в ледяной воде Кидна. Из врачей  никто не  отваживался оказать ему
помощь,  считая, что  перед этой болезнью они бессильны, и боясь,  в  случае
неудачи,  обвинений  со  стороны македонцев.  Акарнанец  Филипп  тоже  видел
опасность положения Александра, но он надеялся на  его дружелюбное отношение
к себе и считал преступным избегать опасности, если в опасности царь. Филипп
решил   рискнуть,   не  останавливаясь  в  лечении   перед  самыми  крайними
средствами. Он приготовил  лекарство и убедил Александра  стерпеть и  выпить
его, если он хочет поскорее выздороветь.  В это время  Парменион прислал  из
лагеря письмо, в котором настоятельно советовал остерегаться Филиппа, потому
что Дарий будто бы подкупил его щедрыми подарками и обещанием выдать за него
свою дочь,  только  бы  он погубил Александра. Царь  прочитал  письмо  и, не
показав  его никому из друзей, положил под подушку. В назначенный час  вошел
вместе с друзьями Филипп  с  чашей лекарства в руках. Александр  передал ему
письмо,  а сам взял лекарство. Он пил,  а  Филипп в это  время  читал письмо
Пармениона.  Сразу стало  ясно, что Филипп спокоен за свое лекарство. Письмо
не  испугало  его; он  только  посоветовал  Александру  слушаться  его  и  в
дальнейшем:  если  он  будет  слушаться, то  выздоровеет. Лекарство  сначала
подействовало  очень  сильно: Александр потерял голос;  органы чувств  почти
перестали  действовать, наступил  обморок. Вскоре,  однако, он  оправился  и
почувствовал прилив сил и только тогда  вышел показаться македонцам: вид его
рассеял  их  уныние  (Плутарх:  "Александр";  19).  После  этого  он  послал
Пармениона  к другим  "воротам", которые  находились на  границе Кили-кии  и
Ассирии, велев заранее  захватить проход и  охранять его. Сам он с основными
силами двинулся следом (Арриан: 2; 5).  Парменион  занял  самую  узкую часть
дороги, а  затем  захватил  Исс,  также покинутый  варварами.  Продвинувшись
оттуда, он вытеснил  отряды, оборонявшие внутренние горные районы, и овладел
дорогой.  Александр продвинул армию к Иссу. Здесь надо было  решать, идти ли
дальше или ждать свежие  силы из  Македонии.  Парменион высказал мнение, что
другого более  удобного  места для сражения не  найти: ведь силы обоих царей
будут равны,  узкий проход не сможет  вместить большого количества людей,  а
македонцам надо избегать  равнин и открытых полей,  где их могут  окружить и
перебить  в бою на два фронта. Его разумные доводы были приняты, и Александр
решил дожидаться врага среди горных равнин.
     Дарий тем  временем  уже  был в  Ассирии,  в  нескольких  переходах  от
македонской армии. Греческие наемники усиленно уговаривали  его вернуться на
просторные  равнины Месопотамии,  где персы могли вполне  использовать  свою
конницу, но царь отверг их  предложения и вступил в горную Киликию. Он занял
Исс вскоре после того,  как македонцы покинули его, и таким образом оказался
в  тылу  у  Александра.  Когда  Александру  сообщили  об  этом,  он  сначала
отказывался верить в такую удачу, а  затем сказал, что Дарий теперь у него в
руках (Курций Руф: 3; 7--8).
     Македонцы ночью выступили навстречу персам. На рассвете войско вышло из
горных теснин,  и Александр развернул его  широким  фронтом. С одной стороны
была  гора,  с  другой --  море.  Горы  были  заняты  персами, и это внушало
Александру опасения за  судьбу правого фланга. Он расположил здесь два полка
-- Кена и Пердикки. На левом крыле стояли полки Аминты, Птолемея и Мелеагра.
Общее  командование  левым   флангом  было  поручено  Пармениону.  Александр
приказал  ему не отходить от  моря, чтобы всей армии  не попасть в окружение
варваров,   которые  рассчитывали   благодаря   своей   численности   обойти
македонцев. Сам он расположился  на правом фланге  во  главе фессалийской  и
македонской конницы.  Пелопонесскую  конницу  он  отправил на левый  фланг к
Пармениону. Лучники и легкая пехота заняли позиции перед фронтом войска.
     Дарий построил  свою армию на другом  берегу Пинара. Против македонской
фаланги он поставил 30  000 эллинских наемников,  а по обоеим их сторонам 60
000 кар-даков (это были тоже  гоплиты). Остальное множество легковооруженных
и  гоплитов  бесполезно  глубоким  строем  стояло за  эллинами-наемниками  и
кардаками. Всего у царя было  около  600  000  человек.  Большую часть своей
конницы Дарий расположил на  правом  крыле против Пармениона,  так как здесь
предполагал нанести решающий удар. Сам  Дарий  находился  в  середине  всего
строя.
     Поняв, какая  опасность угрожает Пармениону, Александр отослал ему  всю
фессалийскую конницу со своего фланга. Бой начался с того, что легкая пехота
македонцев атаковала персов, засевших на горе, и легко отогнала их, заставив
снизу бежать наверх. Затем македонцы перешли в наступление  по всему фронту,
в  то  время  как  персы  ожидали  их, стоя  на своем берегу. Оказавшись  на
расстоянии  полета  стрелы, воины, окружавшие  Александра,  и  сам Александр
первыми бросились к реке, чтобы своим стремительным напором  напугать персов
и  схватиться  поскорее  врукопашную.   Случилось  так,  как  и  предполагал
Александр.  Как только дело  дошло до рукопашной,  левое  крыло  персидского
войска  обратилось в бегство; Александр и его воины одержали здесь блестящую
победу.
     Но из-за стремительного движения по пересеченной  местности македонская
фаланга  разорвалась  в  нескольких  местах  --  и эллинские наемники  Дария
бросились  на  македонцев  как  раз  там,  где  видели,  что  строй наиболее
разорван.
     Завязалась  жаркая схватка: наемники  старались  столкнуть македонцев в