Х.А.Льоренте.
    История испанской инквизиции.


     OCR Кудрявцева О.Л. / Spellcheck Кудрявцев Г.Г.


ХУАН-АНТОНИО ЛЬОРЕНТЕ И ЕГО КНИГА

     Хуан Антонио Льоренте родился  в  1756  г.  в  маленьком  городке  близ
Калаоры в обедневшей старинной дворянской семье и, рано  потеряв  родителей,
воспитывался в доме дяди-священника. С 14  лет  он  с  тонзурой  на  макушке
поступил учиться в монастырь и спустя три  года  в  присутствии  калаорского
епископа и других духовных особ защищал на латинском  языке  диссертацию  из
области метафизики и логики и  поступил  в  Сарагосский  университет,  чтобы
изучать римское право. Три года он на варварской латыни упражнялся в римском
праве и в 1776 г. получил степень бакалавра юридических наук. Через  год  мы
уже видим его субдьяконом и  каноником  в  Калаоре,  обеспеченным  ежегодным
твердым  доходом  от  бенефиции.  По  старому  испанскому  обычаю   молодому
духовенству  разрешалось  развлекаться  составлением  театральных  пьес,   и
Льоренте решил отдавать свободные часы  драматической  литературе.  Так,  на
театральной  сцене  Калаоры  появилось  "Отвращение  к  браку"  -   топорная
мелодрама, не пришедшаяся по вкусу даже  неизбалованной  и  непритязательной
публике захолустного городишка Старой Кастилии. В 1778 г. Льоренте  поступил
в Валенсийский университет, чтобы специализироваться в каноническом праве.
     Вскоре  Льоренте  стал  доктором  канонического   права,   и   молодому
священнику дано было право исповедовать не только мужчин,  но  и  женщин.  В
1782 г. калаорский епископ назначил его генеральным викарием своей  епархии,
и Льоренте нужно было лишь терпеливо ждать смерти  своего  непосредственного
почти семидесятилетнего начальника, чтобы самому стать епископом  Калаоры  и
тем завершить свою карьеру. Не  добившись  успеха  в  области  драматической
литературы, Льоренте взялся за  составление  религиозно-философских  статей,
столь  же  плоских  и  безвкусных,  как  огромное  множество  схоластических
упражнений испанских монахов и священников. Но "философия" не  удовлетворяла
Льоренте, и он перешел  к  истории.  Его  исторические  монографии  зачастую
строились  на  архивном  материале  и   свидетельствовали   о   значительной
начитанности автора и умении классифицировать обрабатываемый им материал. Но
темы его работ были жалки и ничтожны; главным образом это были жизнеописания
местных святых, чудотворная слава которых никогда  не  выходила  за  пределы
маленькой Калаоры. В 1784 г. Королевская академия святых канонов, литургии и
церковной испанской истории, находившаяся в Мадриде, избрала Льоренте  своим
действительным членом, и молодой заместитель епископа имел основание мечтать
уже не только о Калаоре, но и о крупном испанском центре.
     В это же время Льоренте встретился с каким-то образованным иностранцем,
который стал ему доказывать, что при оценке того или  иного  религиозного  и
философского положения, равно как поэтических и моральных указаний,  следует
прежде всего руководствоваться собственным разумом и ни  в  коем  случае  не
полагаться  на  чужой  авторитет  и  вековой  опыт,  ибо  зачастую   высокие
авторитеты   и   старинные   традиции   оказываются   рассадниками    всяких
предрассудков и суеверий и ведут не  к  истине  и  правде,  а  к  вреднейшим
заблуждениям и опаснейшим  ошибкам.  Единственным  мерилом  истины,  убеждал
Льоренте случайно очутившийся в Калаоре иностранец, является наш собственный
разум, а потому не следует воспринимать ничего, что ему противоречит и с чем
он не мирится. К ссылкам на ежедневные факты следует точно так же относиться
с недоверием, пока они лично не проверены на практике. Иностранец,  который,
вероятно, был французом-рационалистом, советовал Льоренте тщательно  изучать
сочинения Декарта, много и подробно беседовал с ним по поводу  прочитанного,
и, по словам Льоренте, эти частые собеседования производили на него особенно
большое впечатление, которого даже и время не могло изгладить. Как ни велико
было  влияние  этой  случайной  встречи,  однако  нельзя  исключительно   ею
объяснить тот умственный перелом, который произошел в уме  Льоренте  в  80-х
годах. Самое это влияние  могло  иметь  место  и  быть  благотворным  только
потому, что в  XVIII  в.  в  Испании  происходила  сильнейшая  борьба  между
загнивавшим средневековым феодализмом, доведшим страну до полного  истощения
и гибели, и шедшей ему на смену буржуазией, богатой энергией и инициативой и
представлявшей в тот исторический отрезок времени прогрессивную силу.
     Значительный социальный сдвиг, совершившийся  в  Испании  в  XVIII  в.,
надломивший   старую,   традиционную   политику    испанского    папистского
духовенства, не мог не быть предметом продолжительных бесед Льоренте  с  тем
иностранцем, который на  многое  открыл  ему  глаза  и  который  в  качестве
рационалиста,  естественно,  поддерживал  новое  течение  внутри   испанской
Церкви,  всячески   борясь   с   ультрамонтанскими   тенденциями   огромного
большинства авторитетных представителей Церкви в Испании. В  разгаре  борьбы
внутри самой Церкви каждый обмен  мнений  между  Льоренте  и  рационалистом,
каждая новая прочитанная  антипапистская  книга,  философское  произведение,
политический трактат и  публицистический  памфлет  находили  отклик  в  душе
Льоренте, будили его мысль,  тревожили  его  и  все  дальше  отталкивали  от
старого, папистского пути. В 1785 г. Льоренте, показав, что  ни  прадед,  ни
дед, ни отец его не привлекались к суду никаким инквизиционным трибуналом  и
никем не были заподозрены ни в какой ереси, засвидетельствовав чистоту своей
крови и доказав, что в его жилах нет ни одной  капли  еврейской  и  арабской
крови, получил должность комиссара  инквизиционного  трибунала  в  Логроньо.
Кровавая хроника этого  трибунала  свидетельствует  о  значительном  падении
числа жертв в годы службы Льоренте в Логроньо (1785 - 1789) и об  отсутствии
смертных приговоров за  этот  короткий  промежуток  времени.  Начавшаяся  во
Франции буржуазная революция вызвала на  первых  порах  замешательство  даже
среди руководителей инквизиции, и главный инквизитор  Рубин  де  Севальос  в
поисках нового человека, способного взять на себя ответственность за те  или
иные  действия  инквизиционных   трибуналов,   назначил   Льоренте   главным
секретарем инквизиции.  Льоренте  все  больше  укреплялся  в  своей  позиции
практического смягчения инквизиционных приговоров и считал,  что  необходимо
реорганизовать инквизицию, тем более что и министр Флорида-Бланка, авторитет
которого в глазах Льоренте стоял  очень  высоко,  склонился  к  мнению,  что
"дикому фанатизму не должно быть места  в  просвещенный  век"  и  что  можно
крепко держать в руках руль государства без помощи ненавистного всей  стране
учреждения. Однако Флорида-Бланка вскоре должен был  подать  в  отставку,  и
почти одновременно с ним ушел и генеральный секретарь инквизиции, пробыв  на
этом посту менее двух лет. Льоренте оказался в  опале  как  заподозренный  в
снисходительности к религиозным преступникам и  даже  в  скрытом  сочувствии
просветительным  идеям,  которыми  он  будто   заразился   от   престарелого